Кольцо Соломона

Соломон бросил взгляд на волшебника на полу. Хаба теперь стонал и ворочался.

– Ну, для начала, убери отсюда это. Помести его в темницы в подвалах башни. Я вскоре им займусь.

Вспышка света; Хаба исчез.

– Его дрожащие рабы могут убираться; на них я зла не держу.

Еще четыре вспышки: на этот раз исчезли демоны-макаки.

Царь Соломон кивнул.

– Я так понимаю, что мой дворец нуждается в ремонте. Нам с тобой придется поднатужиться, Уразиил. Осмотри повреждения, подсчитай, сколько духов потребуется, и жди моего сигнала. У меня тут еще одно дело.

Существо исчезло, вызвав порыв ветра. В ушах у Ашмиры звенело; она утерла рукавом текущую из носа кровь.

Они с Бартимеусом остались перед царем одни.

– Так вот, – сказал царь Соломон, – что касается моего решения. Бартимеус Урукский, прежде всего ты. Имя твоим преступлениям – легион. Ты погубил десятки моих духов, ты посеял в Иерусалиме хаос и смятение. Только благодаря твоим советам и твоим деяниям эта девица получила доступ к Кольцу. Мало того: ты постоянно выказывал крайнее непочтение к моей царственной особе. Этот гиппопотам…

– Нет-нет, это вышло совершенно случайно! Он был вовсе и не похож на твою супругу!

– …Был проявлением вопиющего неуважения к святости моего храма. Я, собственно, собирался сказать именно это.

– А-а…

– И, как будто всего этого недостаточно, – продолжал царь после секундного колебания, – ты, по всей видимости, наущал эту девицу бросить Кольцо в море…

– Исключительно затем, чтобы оно не попало в когти ваших врагов! – вскричал джинн. – Разве не лучше, чтобы оно кануло в морские глубины, чем чтобы царица Савская или Хаба использовали его могущество вместо тебя? Ну вот, я именно так и решил! Если великий Соломон не может им владеть, сказал я себе, что ж, пусть тогда безмолвные кораллы стерегут его до конца времен, когда…

– Довольно, Бартимеус! – Соломон поджал губы. – Итак, во всем перечисленном ты, очевидно, виновен. Однако следует принять во внимание, что ты – раб, вынужденный выполнять чужую волю, и, откровенно говоря, невзирая на то, что я испытываю большое искушение тебя покарать, вины я за тобой не вижу.

Джинн шумно выдохнул.

– Правда? Ни фига себе! Вот это истинная мудрость, это я понимаю! – Он больно ткнул Ашмиру в бок. – Ну что, теперь твоя очередь…

– Ашмира из Савы, – произнес царь Соломон, – нет нужды перечислять все твои деяния. Ущерб, который ты мне причинила, весьма велик, а исправление содеянного тобой отнимет у меня еще больше сил. Помимо этого, ты узрела меня слабым и беспомощным; ты заглянула под маску, которую я ношу. По всем законам природной справедливости ты заслуживаешь кары. Согласна ли ты?

Ашмира кивнула. Она ничего не сказала.

– На противоположной же чаше весов, – продолжал царь, – находится следующее. Ты не убила меня в моих покоях. Не знаю почему – быть может, ты уже догадывалась, что миссия твоя не продумана. Затем, когда в дело вмешался Хаба и все безумие твоей затеи сделалось для тебя очевидно, ты поразила его кинжалом и приказала Бартимеусу забрать Кольцо. Этот поступок сам по себе воспрепятствовал немедленному триумфу предателя. Мало того, после этого ты обороняла меня во время последнего нападения Хабы, и если бы не ты, я бы непременно был убит. И вот теперь ты возвращаешь мне Кольцо. Мне трудно решить, что сказать тебе.

– Ну да, она такая, странная, – согласился Бартимеус. – У меня те же проблемы!

– Я уже говорил тебе, Ашмира, – сказал царь, подчеркнуто игнорируя вмешательство джинна, – что твои деяния расшевелили меня, пробудив от сна. Теперь я сознаю, что, согбенный под грузом Кольца, я многим пренебрегал и позволял своим слугам безнаказанно предаваться различным гнусностям. Впредь этого не будет! Я найду другие способы сберечь Кольцо и стану реже носить эту проклятую штуковину, будь что будет. От того, что произошло, – сказал Соломон, – мое царство станет лишь сильнее!

Он подошел к уцелевшему столику и наполнил два кубка ярко-алым вином из каменной бутылки.

– И еще одно, что также следует принять во внимание, – сказал он. – Ты ведь напала на меня не по своей воле, и, полагаю, у тебя не было выбора в этом вопросе. Ты, Ашмира., также действовала, повинуясь чужому приказу. В этом ты подобна Бартимеусу.

Джинн снова ткнул Ашмиру в бок.

– Я же тебе говорил!

– Следовательно, – сказал царь Соломон, – вина тут не твоя. Уразиил!

Существо возникло рядом с ним.

– Да, господин?

– Принеси сюда царицу Савскую.

Фигура исчезла. Бартимеус присвистнул. У Ашмиры скрутило живот, странное ощущение покоя, которое она испытывала во время Соломонова суда, куда-то делось. Соломон взял с блюда с фруктами виноградинку и принялся ее задумчиво жевать. Потом взял со столика оба кубка с вином и обернулся к пустому месту в центре ближайшего ковра.