Кольцо странника

Всеслав замер, глядя на Ладу. Никогда еще он не видел ее такой красивой – хотя лицо ее было красно от тяжких потуг, пряди мокрых волос прилипли ко лбу, но все искупал дивный свет, струящийся из очей, необычный, божественный свет...

– Быстро управилась Ладушка наша, никаких хлопот с ней не было, – балагурила повитуха. – Здоровая бабенка, умница! Как доченьку-то наречешь, отец?

Но Всеслав не слышал ее слов – он стоял рядом с ложем и творил полузабытую уже молитву.

– Богородица, дева, радуйся!.. – шептал он, глядя в глаза любимой.

Лада, чуть шевеля губами, повторяла за ним незнакомые пока слова.

Когда первый порыв радости прошел, Всеслав принял из рук повитухи свою дочь.

– Какая красавица! – сказал искренне.

И правда, девочка была хороша – даже повитуха, много видавшая младенцев на своем веку, подтвердила это. Обыкновенно младенцы рождаются красными и сморщенными – но эта малютка была белокожей, точно ее выкупали в молоке. Легкие светлые волоски пушились на головке, а вытянутым дугой бровкам позавидовала бы любая красавица.

– От большой любви красивые-то дети! – высказала повитуха, и Всеслав благодарно взглянул на нее. Осторожно прильнул губами к голове малютки – она замурлыкала и открыла ясные синие глаза.

...Девочку нарекли Марией, и Всеслав прикипел к ней сердцем с первого дня. Таких чувств он не знал еще, и думать не мог, что когда-нибудь узнает...

По деревне даже посмеивались – никто сроду не видел, чтобы мужик так пестовал дитя. Отцы и внимания на своих чад не обращали, пока те в разум не войдут, только досадовали, что младенец криклив. А этот тетешкается не хуже бывалой няньки, и каждому встречному-поперечному готов рассказать, какое диво дивное у него растет, словно его дитя единственное в мире!

ГЛАВА 25

По весеннему времени снова стали приплывать лодии – купцы шли торговать в Византию, запасались перед выходом в море съестными припасами. Один из купцов киевских и прислал Всеславу весточку от дядьки Тихона. Еще в прошлом году, познакомившись с ним, просил Всеслав разведать на Руси, жив ли старый воевода, здрав ли? Оказалось, жив, долго проскрипит еще старик. Купец Афанасий усмехался в бороду, рассказывая о дядькином житье.

– Обрадовался он весточке твоей, как солнышку красному, себя не вспомнил. Я уж, право сказать, испугался за него – не хватил бы удар старика. Да он крепок оказался, – и снова ухмыльнулся. Всеслав приметил это, спросил:

– Что-то ты, Афанасий, вроде таишь что-то?

– Да как тебе сказать, голубь... Седина в бороду, бес в ребро – сам знаешь. На старости лет нашел воеводушка молодку.

– Да ну! – Всеслав и рот раскрыл.

– Верно говорю! Хоть и не первой она молодости, да и не перестарок. Четвертый десяток уж отмахала, поди, да и самому Тихону-то седьмой пошел! Взял он себе вроде как ключницу, а она так за ним ходить стала, что по сердцу пришлась. Слова нет, бабенка славная. Добрая такая, приветливая, храни ее Господь. Не стала нос драть, что из мужичек в воеводихи попала. Приветила нас, что родных, и на дядьку твоего глядит не наглядится, очей с него не сводит...

– Слава Богу! – вырвалось у Всеслава. – Душа-то у меня неспокойна была, все думал – как он там, один на старости лет?

– Ну вот, вышло, что и не один. Да ему и годов его не дашь, а теперь и вовсе как молоденький. По тебе вот только скучает. Все выспрашивал, не хочешь ли ты домой вернуться, утешить его.

– Может, и навещу... – задумчиво сказал Всеслав.

– Да это ты сам думай. Вот обратным путем пойдем, я приму от тебя ему весточку.

На том и порешили, но когда Всеслав вернулся домой и рассказал Ладе о том разговоре, она только головой покачала.

– Нехорошо так, голубчик.

– Что нехорошо? – не понял Всеслав.

– А вот родню-то забывать. Сам говоришь – один он у тебя на всем белом свете.

– У меня еще ты есть, и Марьюшка, – возразил было Всеслав.

– Мало ли что! А тут родная кровь, и столько годов его не видел. А вдруг да помрет он?

– Не помрет, крепок старик! Соберусь к нему как-нибудь, или вместе поедем...

– Ты вот что, – Лада на минутку умолкла. – Коли есть охота, поезжай к нему. Погости, проведай. Купцы обратно пойдут, заберут тебя.

– А вы тут как же без меня? – опешил Всеслав. – И пора летняя, горячая!

– Так не в летнюю пору ты отсюда и не уедешь! А о нас не горюй, управимся. Люди добрые помогут. Да и ненадолго это, погостишь чуток – и сразу обратно!

Всеслав обещал подумать. Думал он как раз до того времени, как купцы с караваном пошли обратно. А они, как нарочно, на сей раз быстро обернулись. Афанасий сразу же явился к Всеславу, постучал в ворота.

– Ну что ж, молодец, что дядюшке-то передать? Он ведь ждать будет твоей весточки!

Из-за спины призадумавшегося Всеслава выглянула Лада с Марьюшкой на руках, и Афанасий засмеялся.

– Понял, понял уж, что сказать! У голубя-то и голубица завелась, и голубенок уж крылышками бьет!

– Да нет, ты погоди, – остановил его Всеслав. – Я вот что... Я с тобой еду!