Кольцо царя

Анастас-аптекарь, возвращаясь из путешествия через Понт Эвксинский[4], попал в кораблекрушение. Другой корабль подобрал его, умирающего, да привез в Константинополь. Только и успела попрощаться. Насилу потом оправилась от горя. Но добрая подруга Гликерия, покупательницы да отзывчивые соседи помогли – вытянули ее из горького отчаяния. Аптеку у нее тогда город едва не отобрал – женщинам свое дело вести воли еще не было. Но сумела она столковаться и с гильдией, и с эпархом. Богатые покупательницы, что заказывали Нине притирания для лица и тела, тоже за нее слово замолвили. Через подношения и доброе слово в большом городе многое можно сладить, а договариваться Нина умела.

Влив в раненого с четверть чаши, Нина отставила отвар в сторону. Дыхание несчастного было прерывистым, еле заметным.

Аптекарша перекрестилась, подняв глаза к иконе. Вздохнув, она загородила лавку широким куском холстины, что цеплялась к крюкам, вбитым в потолок, вытерла тряпицей кровь на полу. Волосы мешали, выбившись из небрежно завязанного узла. Нина спохватилась, что надо бы в самом деле и себя прибрать. Люди придут, а почтенной женщине не дело распущенными кудрями трясти. Ушла в каморку, где спала да сундуки с одеждой держала. Подпоясала столу, чтобы не мешалась, замотала на голове платок. Руки дрожали, волосы выскальзывали из-под тонкой ткани.

Выйдя обратно, опять проверила незнакомца. Тот так и лежал в беспамятстве.

Нина, вспомнив, что он про кольцо упоминал, глянула на его руки. Ногти посинели уже. И ни одного кольца.

Раненый вдруг застонал, пальцы его зашевелились, как будто искали что. Аптекарша наклонилась к бледному лику мужчины, схватила отвар, попыталась напоить.

Он распахнул глаза и хрипло произнес: «Кольцо забери…» И, судорожно выдохнув, застыл.

Шепча молитву, Нина достала из ларца отполированную серебряную пластинку, поднесла к губам мужчины. За время молитвы ни пятнышка не появилось на гладкой поверхности. Она перекрестилась, закрыла несчастному глаза. Опустив голову, присела на скамью рядом с покойным.

От своего бессилия и бесполезности Нина едва не застонала. Была бы она настоящим лекарем, может, и спасла бы пришедшего к ней за помощью.

Она вздохнула, вспомнив последние слова незнакомца, взяла остатки разрезанной туники, прощупала – нет ли потайных нашивок, не спрятано ли чего в швах. Она аккуратно сняла с раненого вышитые на арабский манер сапоги-кампаги, осмотрела их. Подцепив ножом изнутри подошву, проверила, нет ли потайного углубления. Тоже пусто. Штаны снимать с него не стала, лишь швы и пояс прощупала. Ежели все снимать да обмывать – ей одной все равно не справиться, надо звать на подмогу кого. Вот придет сикофант, погрузят почившего на носилки, отнесут в монастырь. Там обмоют, переоденут, а если не найдутся родственники, то и похоронят.

Нина задумалась. Ведь нет никакого кольца при нем. Странно это. Что ж он так беспокоился?

Глава 2

Отвар от болей в спине

Порубить два сухих корня валерианы, бросить в секстарий кипящей на малом огне воды. Сухих крапивных листьев добавить одну меру да четверть меры сухих цветков пижмы. Прочитать молитву за здравие трижды, с очага снять, дать остыть. Пить поутру, пополудни да на закате. Для женщин в тяжести надобно готовить отвар без пижмы. А сухие цветы пижмы отдельно от других трав сушить и хранить следует, потому как ядовиты они.

Из аптекарских записей Нины Кориари

Уже вовсю цвело жаркое константинопольское утро со всеми его звуками и запахами. В открытое окно доносились крики уличных торговцев, зычно предлагающих первым прохожим лепешки, сыр, яблочную воду. Слышны были восторженные вопли мальчишек, нашедших наконец потерянную собачонку. Утренний ветерок гонял по улицам ароматы стряпни, которую хорошие хозяйки или их прислуга уже подают к завтраку.

У Нининой аптеки начали собираться любопытствующие, обсуждая кровавый след на мостовой и размазанную кровь на деревянной двери.

Наконец пришел сикофант с помощником да двумя стражниками-равдухами, что служат эпарху для ареста и сопровождения преступников. А у аптеки уже собралась небольшая толпа. Кумушки успели переругаться, обсуждая, что не то аптекаршу убили, не то ее подмастерья. Иные высказывали мысли по поводу возможного полюбовника, что укокошил обоих. Так что к приходу сикофанта у болтунов уже сложилась история, которую каждый спешил рассказать представителю власти.

Равдухи разогнали толпящихся, а недовольный сикофант вошел в аптеку, по-хозяйски распахнув дверь.