Кольцо удачи

— Нет, нет! Командор не должен суетиться. Листовки ты пускаешь по рукам — пусть разбирают сами. Здесь непременно возникнет шум, пойдут вопросы, разговоры, в общем — небольшой базарчик. И в игру вступает Ар-каша.

— Все понятно, — подхватил Степанов. — Я расписываю художественные достоинства ожерелий, раздаю институтские проспекты, они весьма эффектны. Базарчик усугубляется… Стас, смотри!

Стае все видел. Он газанул и тут же сел на тормоза. «Нива» чуть ли не с места прыгнула вперед и едва не прижала прямо к посту ГАИ регулировщика в кожаной куртке и желтом шлеме. Инну Ивановну бросило на ветровое стекло, Камилл застрял между передними сиденьями. Чертыхаясь, Стас отворил дверцу. Мимо него пронесся второй орудовец, пронзительно свистя. Немного погодя взревел мотор мотоцикла.

— Ты что? — крикнула «Кубышка».

Стас выжидающе смотрел па пост ГАИ, но оттуда никто не выходил. Справа накапливались машины. Тогда оп закрутил баранку, сдал назад и, с места взяв хорошую скорость, рванул по гладкому шоссе в гору.

— Догонят, хуже будет, — сказал Аркадий Борисович.

— Мы не нарушали. — Стае оскалился. — Они нас даже не заметили. Они гонятся за черной «Волгой».

— Что хоть произошло? — допытывалась Инна Ивановна.

— При повороте па горьковское шоссе в нас едва не воткнулась «Волга». Если бы не Стас…

— Какой-нибудь «бугор», — презрительно сказал бывший десантник. Начальничек. Думает, что ему все дозволено…

Камилл ничего не видел, даже испугаться не успел., Молча сидел и потирал правое плечо.

— Споткнулись па пороге, — вздохнула Инна Ивановна. — Плохая примета.

15

Марат Магжанович любил приезжать на собрания академиков. Это льстило его самолюбию. Он был причастен к постановке важнейших проблем, которые определяли стратегию развития науки. В кулуарах мог получить из первых рук высокопрофессиональную информацию. Вон, например, прогуливаются академики Приходько и Птушинский из Киева, специалисты по криокристаллам. Один из них доказал существование трех модификаций кристаллического кислорода, другой при сверхнизких температурах напылял пленки толщиной в один атом.

Усманов быстро, но отнюдь не торопливо обогнул колонну и едва не столкнулся с высоким худощавым человеком, который напоминал страуса: длинная жилистая шея, широкий нос и громадные очки.

— Ради бога, извините.

— Марат Магжанович? — с большим сомнением спросил «страус». Глаза его внезапно округлились, как при виде призрака. — Это вы?

— Естественно… А-а-а! — Усманов уже узнал Жемчужного — врача из академической поликлиники. — Николай Альбертович, какими судьбами?

— Да вот… Явился на сессию…

— Разве вы не в медицинской Академии?

— Туда не взяли… — Николай Альбертович еще не пришел в себя. — А сюда выбрали… На отделение биофизики.

— Очень рад. Будем встречаться. — Усманов сделал движение, чтобы уйти.

— Позвольте! Как у вас со здоровьем?

— Вроде все нормально… Ах, да! По-видимому, вы ошиблись в диагнозе. Боли прошли, опухоль быстро уменьшается. Я даже перестал ее ощущать.

— Как так?!

— Да вот так уж. Вы не огорчайтесь, каждый может ошибиться. — Усманов засмеялся, потряхивая пружинками кудрей. — Шучу, конечно. Извините, мне надо перехватить двух нужных людей. Мы еще увидимся.

Марат Магжанович устремился к украинским академикам, тут же забыв о Жемчужном. Приходько и Птушинский мирно беседовали в уголке холла. Увидев Усманова, заулыбались:

— Добрый день!

— Здоровэньки булы, — с ужасным акцептом сказал Марат Магжанович. Через жену-украинку он чувствовал себя причастным к «украиньской мове» и, будучи в Киеве, любил время от времени восклицать: «Га?» и «Эге ж!»

— Как дела с металлическим водородом? — спросил Приходько. — Публикаций нет, но слухи просачиваются.

— Растим, — неопределенно сказал Усманов.

— Он действительно стабилен при нормальных условиях?

Марат Магжанович поднял правую руку и растопырил пальцы.

— Ношу три месяца.

— Что это?

— Кольцо из металлического водорода.

— Шутите?

Усманов пожал плечами.

— Структуру считали? — деловито осведомился Приходько.

— Алмазоподобная. Трехмерная кольчуга из тетраэдров.

— Можно взглянуть ближе?

Усманов достал из кармана тонкую леску, продел ее под серебристо-белое колечко и затянул петлю. На другом конце лески оказалась пружинная защелка. Переодев обручальное кольцо на левую руку, Усмапов зацепил за него защелку и осторожным вращением снял водородное колечко.

— Какие, однако, предосторожности! — одобрительно заметил Приходько, принимая драгоценность.

Академики примолкли, изучая рукотворное чудо. Собственно, рассматривать было нечего. Обыкновенное кольцо, легкое, блестящее, серебристо-белое. Никто бы не польстился, валяйся оно на полу. Разве что уборщица, сердито ворча, замела бы его веником в полиэтиленовый мешок, набитый обрывками бумаги, использованными копирками, засохшей грязью и окурками. Лишь знание, что кольцо состоит из атомов водорода, стиснутых огромным давлением, заставляло академиков с мальчишеским восторгом блестеть глазами и шмыгать носами.

— Черт возьми!..

— И что, — спросил Птушинский, — действительно сверхпроводник?