Кольцо ведьм

Настало время монтажа, для которого выделили три дня. И вот тогда начался настоящий аврал. Отдыхали только, когда ходили есть. Мы не успевали настолько, что ночью не спали, а продолжали монтаж. На вторую ночь мне нестерпимо захотелось поспать. Я залез на стоящий в студии рояль и накрылся драпировочной тканью. Мне казалось, что здесь меня никто не найдёт. Но через двадцать минут меня отыскал Лёша Карасёв и разбудил.

Что было интересного в том первом монтаже, это то, что, невзирая на усталость, на то, что голова не соображала вовсе, своё дело мы делали безупречно. Сложные электрические схемы подсоединялись без ошибок, хрупкие стеклянные неоновые трубки не разбивали. Когда монтаж завершился, перед нами предстала красота неописуемая: тысячи лампочек и разноцветный неон из мрачной студии сотворил сказку.

Съёмка велась два дня. В первый день я отсыпался дома, а на второй приехал в Останкино. Мне очень хотелось посмотреть, как снимается программа. Но ожидал я большего, чем оказалось на самом деле. Артисты с близкого расстояния не были столь впечатляющи, как с экранов телевизоров. Мне было интересно не столько их выступление, сколько атмосфера и процесс съёмки.

Когда я сидел на скамейке трибуны и блуждал взглядом по студии, меня словно окатило холодной водой: на другой стороне сидела Дана. Я не мог поверить своим глазам. Мне так хотелось её увидеть, и вот она здесь, рядом. С нетерпением дождавшись перерыва, я пошёл к ней. Она тоже стала спускаться, и мы встретились возле ринга.

— Здравствуй, Дана! — У меня першило в горле от волнения.

— Привет, Малыш!

Было впечатление, будто мы только вчера расстались.

— Мне так много нужно тебе сказать, — начал я.

— Ну, что ж. Говори!

— Здесь есть уютное кафе, пойдём туда, — предложил я. — Если, конечно, ты не желаешь посмотреть до конца съёмку.

— Нет, не желаю. Я здесь только ради тебя.

— Как это?

— Ты ещё задаёшь такие вопросы? Я думала, тебе очевидно моё появление здесь!

— Ну да, конечно. Я должен был уже привыкнуть, что просто так ничего не случается.

— Нет! Ты сам вызвал меня. У тебя стали возникать определённого рода проблемы, и без меня их не решить. Не так ли?

— Вообще ты права.

Я повёл Дану в кафе-бар, который находился в другом корпусе телецентра, в комитете Гостелерадиовещания, что был через улицу Академика Королёва. Но выходить из здания не было необходимости, два корпуса телецентра соединялись между собой длинным подземным туннелем, о существовании которого мне сказал один здешний осветитель.

Тот кафе-бар был интересен тем, что в нём коротали время телевизионные знаменитости.

Мы взяли кофе, пирожные и мороженое и расположились за уютным столиком в тёмном углу зала.

— Ну, Малыш, что у тебя за проблемы? — начала Дана.

— Мне кажется, я сбился с пути!

— А мне кажется, — перебила меня Дана, — ты идёшь верным курсом.

— Но та революция, о которой говорила мне Рада — её нет.

— Как же нет, Малыш, ты что?! Ты изменился и изменился внезапно. После посвящения ты другой человек. Разве ты этого не заметил?

— Да! Но все мои достижения — это то, что меня повысили в должности и выросла зарплата. А я думал, что буду способен на большее.

— Ты и способен на большее. То, что у тебя получается реализовываться в социальной жизни, говорит о твоём высоком потенциале. Ведь у тебя нет цели добиться в жизни сногсшибательного материального состояния и стать, допустим, министром?

— Нет!

— Вот и хорошо!

— Но я не знаю цели своей жизни!

— А почему?

— Вы же мне её не говорите!

— Малыш, ты что? Как мы можем тебе её сказать! Это твоя жизнь! Ты сам должен себе создать цель своего устремления!

— Но вы дали мне понять, что ведаете мою цель. А я её не помню. Тем не менее вы мне ничего об этом не говорите.

— Раз не говорим, значит, ты сам её должен вспомнить.

— А я тебе про что и говорю, у меня нет цели потому, что не могу её вспомнить!

— Ну а зачем ты тогда зациклился на цели, которую не можешь вспомнить? Поставь себе другую.

— Как другую? Разве можно? В жизни может быть много целей?

— Много их быть не может, но бесцельная жизнь — это смерть.

Дана взглянула на меня, желая понять, дошли ли до меня её слова.

Я также смотрел на неё и не мог отвести взгляда. Она была красива, и разговор про цель нас держал на дистанции, а мы ведь были так близки. Мне хотелось этой близости, я боялся вновь потерять Дану. С ней я чувствовал себя уверенно, свободно и счастливо, а это, видимо, и есть любовь. Мне сейчас нужно было делать всё необходимое, чтобы удержать её рядом с собой.

Наконец то я осмелился и сказал:

— Дана, я хочу, чтобы ты стала моей женой!

— Ты мне делаешь предложение?

— Да!

Дана взяла мою руку в свои и, не отводя взгляда, произнесла:

— Милый Малыш, ты не понимаешь, о чём просишь! Твоё предложение продиктовано желанием! Твои чувства неглубоки, они не ведичны.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь?! Я же люблю тебя! Как ты можешь говорить, что мои чувства к тебе не глубоки?

— Я ведаю это!

— Твоё веданье не значит ничего! И жизни не представляю без тебя!

— Это всё твои желания!