Кольцо викинга

Князь Владимир посмотрел Волчку в глаза и сказал:

— Теперь все зависит от тебя, Полярный Волк. Не обернетесь за шесть седмиц, двину свою дружину на Полоцк без всякого кольца. Понял ли?

— Понял, пресветлый князь, — ответил Волчок.

Князь положил Егору на плечо мозолистую, сильную руку и торжественно произнес:

— Да пребудут с вами боги!

— Да пребудут с вами боги! — поддержали викинги.

Егор повернулся и взбежал по узкому трапу на судно. Викинги подняли льняной парус, и вскоре корабль с волчьей головой над форштевнем устремился вперед, вспарывая волнорезом пенистые, холодные волны.

6

Берега были дикие, леса — непроходимые. На этих землях конно не повоюешь, ибо коннице нужен степной простор, такой, чтобы кони летели, как стрелы, а стрелы — как кони. Здесь же, на севере, вместо просторных степей были мокрые леса да чавкающие под ногами болота. Дорогам местные жители предпочитали реки, а коням и повозкам — ладьи, драккары и снеккары.

Лица у викингов были довольные. На земле они тосковали по морю. Хотя бы пару раз в год каждый из этих усатых, бородатых воинов должен был почувствовать под ногами качающуюся палубу вместо твердой земли, чтобы не забыть о том, что он викинг.

На душе у Егора, несмотря на бодрый вид, было погано. Он знал, что большинство парней из его отряда погибнет по пути к таинственной пещере. Викинги сложат головы за то, чтобы он выполнил свою миссию. И эти головы будут не бутафорские, а самые настоящие. И исправить ничего уже будет нельзя.

Егор вздохнул. Потом провел по лицу рукой и пробормотал:

— Делай, что должен, и будь, что будет.

Под рогожей у левого борта кто-то зашевелился. Егор уловил это движение первым. А потом заметил и Торт, стоявший рядом с ним.

— Гляди-ка, — сказал он, указав на рогожу, — там кто-то прячется.

Волчок втянул ноздрями воздух и учуял аромат хиндского благовонного масла. Торт протянул руку к рогоже, но тут край ее откинулся сам собой, и в щеку белобрысому громиле уткнулось острие длинного кинжала.

— Только тронь, — произнес высокий сердитый голос, — и я насажу тебя на вертел, как дикого вепря.

— Кто это там? — спросил чернобородый десятник Олаф, резко повернувшись на голос и схватившись за рукоять меча.

— Кажется, у нас тут «заяц», — ответил Торт.

Еще несколько викингов схватились за мечи.

— Спокойно, — остановил их Волчок и шагнул к белобрысому гиганту. — Торт, ты тоже осади.

Остановившись, он взглянул на «зайца», а потом вдруг улыбнулся и сказал:

— Эльза? Это ты?

— Элин! — последовал ответ. — Меня зовут Элин! Я дочь хольдера Аскольда!

Девушка откинула рогожу и вскочила на ноги. Одета она была в мужскую одежду, поверх которой поблескивала легкая кольчужка, а на голове у нее красовался отроческий шлем.

Викинги весело загалдели, но Волчок поднял руку, призывая их к молчанию, и на судне воцарилась тишина.

— Как ты оказалась на судне? — спросил он.

— Я слышала, что вы уходите в поход. Пробралась на снеккар и притаилась здесь.

— Но зачем?

— Когда я была маленькая, пес-демон Гарм убил моего отца. Об этом знают все.

Викинги согнали с губ ухмылки и закивали — они помнили эту историю.

— Я пойду с вами, чтобы отомстить за отца! — сверкнув карими глазами, заявила Элин.

Некоторое время Егор молчал, обдумывая положение, потом принял решение, повернулся к выжидательно притихшим викингам и громко сказал:

— Вы все слышали, что эта девушка — Элин, дочь хольдера Аскольда. Она решила плыть с нами, чтобы отомстить псу-демону Гарму, убившему ее отца. Здесь, на судне, она моя гостья. И если кто-то из вас нанесет ей оскорбление — он нанесет его мне.

Лица викингов стали серьезными. Егор прилюдно объявил Элин гостьей, это значило, что отныне он берет ее под свою защиту. Викинги не возражали. Первое удивление прошло, и теперь они лишь с легким интересом поглядывали на своенравную дочку знатного хольдера.

Девушку вряд ли можно было назвать красавицей: ее фигура и лицо еще сохраняли угловатость подростка. Впрочем, даже если бы она обладала более женскими пропорциями, ей не следовало бояться викингов. Среди свеев и нурманов было принято относиться к женщинам столь же уважительно, как к мужчинам. Кроме того, каждый из них знал множество историй о женщинах, облачившихся в доспехи, чтобы отомстить за гибель мужей, отцов и сыновей. Среди викингов это было в порядке вещей.

Когда первый интерес прошел, мужчины вернулись к своим занятиям. Те, кто не участвовал в управлении судном, правили свои мечи и боевые топоры, осматривали доспехи.

Егор отвел Элин в сторону и спросил:

— Ну? Теперь ты скажешь правду?

— Я сказала правду, — ответила девушка.

— Но не всю?

— Не всю, — согласилась она.

Элин некоторое время прислушивалась к себе, затем вздохнула и сказала:

— Мои воспоминания сумбурны и перемешаны. Но постепенно они приходят в порядок.

— Но ты поняла, с кем имеешь дело, верно?

— Конечно. Я ведь не идиотка. Ты — Волчок, хоть и выглядишь иначе, чем в лаборатории. А этот громила… — она кивнула в сторону Торта. — Он почти не изменился. Такой же белобрысый и здоровенный, только с бородой, и не такой страшный, каким был.

Егор усмехнулся.