Кольцо власти

Эрленда и киммерийца дважды упрашивать не приходилось. Вытащив свои кинжалы, они дружно принялись уничтожать выставленное на стол. Даже не испытывая особого голода, не отдать должное таким кушаньям было бы непоправимым упущением, о котором можно жалеть всю оставшуюся жизнь. С момента, как они покинули Бельверус, отряд не останавливался на постоялых дворах. Они ночевали где-нибудь в лесу у дороги, там же готовили себе нехитрую походную пищу и снова трогались в путь, не желая терять время. Поэтому варвар очень удивился, когда Эрленд решил сделать большую остановку на этом постоялом дворе. Аргосец объяснил ему, что надо привести себя в порядок и почистить одежду. В монастырь следует явиться в полном блеске посланников герцога Хельсингерского, а не в запыленном платье, делавших их похожими на лесных разбойников. Варвар хмыкнул в ответ, поскольку не совсем понимал, какое дело монастырскому начальству до их вида, но оставил это на усмотрение своего спутника.

— В свое время мне говорили, что дороже денег может быть только добрый совет, — с удовольствием делая очередной глоток вина, сообщил варвар, — но теперь я могу добавить в этот перечень и хорошего повара. Давно не ел так вкусно. — Он причмокнул губами и потянулся за следующим куском индюшатины.

— Да, Джанкар — большой мастер, — согласился Эрленд. — Это все приготовил он сам. Когда у него такие гости, как мы, — не без гордости добавил аргосец, — кушанья готовит хозяин, не доверяя повару. В мою бытность в Мессантии Джанкар служил поваром у знатного аргосского нобиля, но потом из-за одной темной истории вынужден был скрыться оттуда.

— Что за история? — полюбопытствовал киммериец, обгладывая ножку фазана.

— Болтали, будто он отравил кого-то, — небрежно ответил Эрленд.

— Ты что, шутишь? — поперхнулся варвар.

— Что с тобой? — посмотрел на него аргосец, но, сообразив, в чем дело, расхохотался.

Глядя на него, рассмеялся и Конан.

— Нервным я что-то стал в последнее время, — буркнул он, вновь принимаясь за еду, — Вот бы уж никогда не подумал… Но мне кажется, что отравление все-таки не лучший способ убирать врагов, — продолжил киммериец, — следы остаются. Добро бы у нас на севере, где и думать-то об этом никто не станет. Умер и умер — значит, боги так решили. А здесь народ ученый, лекаря да прочие врачеватели, могут и разобраться, что к чему, а там, смотришь, и подозревать начнут…

— Согласен, — подхватил тему Эрленд. — Самое лучшее — это когда человек просто исчезает. Ни следов, ничего. Нет трупа — нет преступления.

— Как ваш бывший герцог, что ли? — Варвар внимательно посмотрел в глаза собеседнику.

Отвлеченный разговор неожиданно принял совершенно другой оборот. Киммериец по взгляду Эрленда внезапно понял, что тот знает больше, чем известно остальным.

— Я давно хотел поговорить об этом, Конан, — проверив, плотно ли закрыта дверь, произнес наконец Эрленд, — но все как-то случая не представлялось.

— Говори, я человек не болтливый. — Варвар потянулся к кувшину.

— У тебя гораздо больше опыта в таких делах, — понизив голос, начал Эрленд.

— Да уж, хватает, — хмыкнул киммериец.

Он и припомнить не смог бы, в скольких дворцовых интригах и переворотах ему пришлось участвовать за свою богатую событиями жизнь. Одна парочка дел по перемене владельца трона в Замбуле чего стоит!

— Так вот, — продолжал собеседник, — ты, когда приехал в замок, видел остатки костров…

— Угу.

— На них сожгли несколько колдунов и ведьм.

— Туда им и дорога, — оторвался от кружки с вином Конан. — Не люблю, признаться, всей этой волшбы.

— Может, и так, — пожал плечами Эрленд, — хотя, сам понимаешь, мастера пыточных дел барона Амальрика…

— Амальрика? Постой-постой… Я знал одного Амальрика. Давно, правда.

— Он тебя тоже помнит. Собственно говоря, барон и посоветовал Бьергюльфу взять тебя на службу. Вы воевали вместе когда-то?

— Было дело, — кивнул варвар. — В Хорайе. Значит, это он. Между нами говоря, я не советовал бы тебе особенно доверять этому человеку.

— Да у меня дел с ним нет и быть не может, — покачал головой Эрленд. — Он со своим отрядом остановился в Хельсингере. И в подземелье замка стали свозить разных чернокнижников и колдунов из ближайших городков и деревень, пытали их там, а потом почти всех сожгли.

— Это он может, — мрачно подтвердил киммериец, — Амальрик — человек властный и жестокий.

— Но дело не в нем, — возвратился к началу разговора Эрленд. — Я случайно слышал допрос двух колдуний и… — Он замялся.

— Говори, — подбодрил его киммериец, — у меня все останется здесь. — Он постучал себя по лбу.

— Так вот… они сказали, что герцог Гюннюльф был погублен колдуном…

— Краутвурстом, — закончил, усмехаясь, варвар.

— Откуда ты знаешь? — едва не поперхнулся от изумления аргосец.

— Оттуда, — подняв палец вверх, ответил Конан.

— Но дело в том, что этот колдун уничтожил герцога в сговоре с его младшим братом Бьергюльфом. Или ты и это знаешь? — подозрительно посмотрев на варвара, спросил Эрленд.