Кольцо зла

– Чтобы ты не скучал, я кое-кого пришлю, – обернувшись на входе, сладко пообещал купец.

Раничев пожал плечами. Ургенчец… Наверняка он должен хоть что-то знать. Пусть тонка ниточка – но пока единственная.

Не успели затихнуть тяжелые шаги купца, как по горячим доскам палубы прошелестели чьи-то босые ноги, и полог шатра, распахнувшись, на миг впустил внутрь желтое слепящее солнце.

– Хозяин приказал развлекать тебя, господин, – низко поклонившись, нежным голоском произнесла тоненькая девчушка с глазами, как две горящих звезды. Она была одета в синий, вышитый серебром, лиф и прозрачные шальвары из желтого шелка, на смуглом животе поблескивало золотом вставленное в пупок кольцо. Красивое стройное тело, приятный голос, смуглое, с тонкими чертами, лицо. Прямо-таки небесное создание, пэри! С чего бы так расщедрился купец?

– Я спою для тебя, – пэри взяла в руки лютню, висевшую за спиной на тоненьком ремешке, и, усевшись посреди шатра на скрещенные ноги, тронула пальцами струны. Звякнули золотые браслеты, и тоненький голос затянул песню:

Вчера, обитель бросив, я спустился в винный погребок,
Чтоб о трущобах расспросить, чей кров ветшающий убог.

Иван с удовольствием слушал, предполагая, насколько далеко зайдут потуги хозяина ублажить гостя, и – главное – зачем купцу все это нужно? Дождавшись конца песни, Раничев предложил девушке вина – и та с видимым удовольствием выпила. Наверное, не мусульманка – бесстыдно открытое лицо, вино, вопреки запрету Аллаха. Нет, явно не мусульманка, скорее, из христиан-коптов, иудейка, огнепоклонница… Ну да, скорее всего – Иран.

– Откуда ты, благоуханный цветок Востока? – прошептал Иван на фарси.

– Нишапур, – пэри отложила в сторону лютню.

– Как твое прекрасное имя?

– Азаль.

– Ты – поклонница Заратустры?

Девчонка кивнула и, лукаво улыбнувшись, стянула через голову лиф, обнажив небольшую, но чрезвычайно красивую грудь – смуглую, с упругими темно-коричневыми сосками.

– Ласкай меня, – схватив ладонь Ивана, Азаль приложила ее к груди. – Сними же с меня шальвары и целуй же, целуй…

Девушка прямо-таки впилась в губы Раничева, и тот вдруг со всей отчетливостью осознал, что ничего уже не сможет с собою поделать… да и, честно сказать, не собирался ничего делать, дают – бери!

Нежно погладив девушку по спине, Иван ощутил, как нежные пальчики расстегивают на нем одежду. Миг – и полетели в стороны полукафтан, пояс, рубаха… и желтые шелковые шальвары…

Она оказалась искусной в любви, настолько искусной, что на какое-то время Иван, казалось, позабыл обо всем. Да и не было вокруг ничего, кроме гибкого смуглого тела, жара любви и сияющих глаз, так похожих на звезды.

А потом пэри оделась и тут же – будто бы специально ждал – в шатер вернулся хозяин, за которым маячил угрюмый парень лет двадцати в коротком дырявом халате и круглой засаленной шапочке. Девушка незаметно выскользнула наружу, а купец, словно бы не заметив ее ухода, уселся на атласные подушки и, широко улыбнувшись, кратко представил парня:

– Карим-ургенчи.

– Давно ль с родины? – безо всяких восточных витиеватостей – времени на них не было – сразу же поинтересовался Иван.

– С полгода как, – хмуро отозвался парень и почему-то посмотрел на купца.

– А в Самарканде ты бывал когда-нибудь? – продолжал Раничев. – Или, может, кто-нибудь из твоих знакомых бывал?

– Б-бывал, – как показалось Ивану, несколько озадаченно отозвался парень. – Я.

– А случайно не слыхал там ничего о колдунах из Магриба?

– О колдунах? – Карим закивал. – Конечно, слыхал, мой господин. Много слыхал, много…

– И что же именно?

– Карим бедный человек, – купец Исфаган абу-Ширк вдруг пошевелил пальцами. – Очень бедный.

– Ах да, – Иван усмехнулся и, достав дирхем, протянул Кариму. Тот схватил монету с какой-то ненасытной жадностью и, воровато оглянувшись, хотел было запихнуть ее за щеку, но, уловив осуждающий взгляд купца, передумал и просто зажал серебряху в ладони.

– Ну? – нетерпеливо поторопил Раничев.

– Не знаю, кто тебе нужен, мой господин, – кинув косой взгляд на торговца, со вздохом протянул матрос. – Скажи. Ведь колдунов в Самарканде много.

– Магрибинец Хасан ад-Рушдия, – быстро промолвил Иван. – Или, хотя бы, Кара-Исфаган… Слыхал про таких?

– С-слыхал, – сглотнув слюну, как-то не очень уверенно отозвался парень. Круглое лицо его вдруг покрылось потом, лоб избороздили морщины. – Слыхал про обоих. И про магрибинца, и про… про второго.

– И что же ты про них слыхал?

– Э-э, – Карим запнулся. – Да всякое… Колдуют, – он снова посмотрел на купца, этак настороженно-вопросительно.

– Значит, ад-Рушдия в Самарканде, – почесал голову Раничев. – Или, крайней мере, был там полгода назад… Так?

– Так, – тут же кивнул Карим. – Что еще ты желаешь узнать, мой господин?

– Карим очень, очень беден, – льстиво улыбнулся торговец. – И все семья его живет в бедности.