Кольцо златовласой ведьмы

Если Антон Сергеевич настолько жесток с собственными детьми, то насколько же он безжалостен к соперникам? И не является ли все, происходящее в доме, – чьей-то местью?

– Кому папашка насолил настолько, чтобы всех перебить? Без понятия, – Стась понял все и без ее вопроса. – Он, конечно, скотина, но… большие дела с чистыми руками не делают. И все его партнеры, и нынешние, и бывшие, из того же дерьма слеплены. Нет, тут дело семейное… За подставы папашкины его бы, может, и заказали б. Но – его! Понимаешь? Ну как тебе сказать… Вот – глушат ведь тех, кто виноват, а семью не трогают. Не принято так. Тем паче, с таким… вывертом. Думаешь, кто остался?

Вика кивнула.

– Давай считать, – похоже, Стась был рад с ней поговорить. – Серега. Он у нас – законный наследничек. Что б там папашка про семью ни пел, он всегда Серегу со Светкой выделял. Славка, навроде, и старший, но все равно ниже их по ранжиру. И все у нас знали, что, если папашка вдруг навернется, капиталы его Сереге отойдут. Никто особо и не завидовал ему…

Вот в это Вике верилось слабо. Семен – завидовал. Или недолюбливал Серегу по какой-то иной, пока неизвестной причине. Иначе зачем он стал бы настраивать Вику против него?

А ведь настраивал!

Мягко, исподволь, вроде бы и не говорил ничего плохого, не обвинял брата, а все же создавалось впечатление, что Серега – премерзкий тип.

Яблоко от яблони.

– Но Серега Светку любил. По-настоящему. Он ее пытался отсюда вытянуть и приезжал, только чтоб с нею повидаться. А она после того случая как замороженная стала… потом еще замужество это. И там своя история вышла…

– Знаю.

– Вот. Серега, может, папашке и рад был бы соли под хвост сыпануть, но Светку он бы не тронул. Семен… Четвертый.

– В смысле – четвертый?

– Ну… игра у нас такая была. Светка у нас вроде как первая. Девка, и все такое… Серега – второй, за нею. Оба – законные детки. Я – третьим в доме объявился. Семка – четвертым. Ну, а Славку последним привезли, он раньше с дедом жил, в деревне… тоже странный тип. Себе на уме.

Однако – несмотря на все его странности – Славка выбыл из списка подозреваемых.

– В общем, Семен – такой, себе на уме. Ни с кем вроде и не ссорился, но не сказать, чтоб и дружбу водил. Убить… не знаю. Он как-то кота повесил. Ему лет двенадцать было. Семену, в смысле. Характер закалял. Его папашка вечно обзывал слюнтяем, вот Семка из шкуры и лез, обратное доказывая. Повесить-то повесил, а потом плакал. И на могилку цветы носил. Коту… придурок!

На похоронах Светланы Семен держался спокойно. Не чувствовал за собой вины? Или повзрослел, научился сдерживать эмоции? Да и может ли смерть кота являться основанием для обвинения?

– Я… ну, я про себя рассказал уже. Вроде и повод папашку ненавидеть есть, и деньги мне нужны – а кому они не нужны? Да только способ – кривой. Я б с папаши и начал. Потом мы и наследство поделили бы, всем хватило бы…

Резонно. И не похож Стась на отравителя. Впрочем, Вика слабо представляла себе, каким должен быть отравитель. Умным. Стась определенно не дурак, если сумел разобраться с тем, как его отец подставил, и обмануть его… шантажировать его собрался.

Вика припомнила Антона Сергеевича и попыталась представить, как он на шантаж отреагирует.

Представила. Вздрогнула. Похоже, с нервами у Стася тоже полный порядок.

И руки – правильные. В сарае том он небось сам все делал. И мотоцикл восстановил. И, значит, сумел бы рецептом воспользоваться.

– Ты остаешься… – продолжил Стась, докурив. Окурок он потушил о ботинок и спрятал в пакетик. А пакетик – в карман.

– Я?!

– Ну да. Ты решила грохнуть свою мамку и ее хахаля, чтоб наследство получить. Но если только их, тогда сразу понятно, кому все это на руку. А тут отравитель вроде как не с вашей семейки начал. Светка. Потом – Славка. А потом и твои… и ты уже – не подозреваемая.

Теория эта была отвратительной, но следовало признать, что вполне логичной. Как и та, которую озвучил Антон Сергеевич. Вика потерла шею, пытаясь избавиться от ощущения петли, которая медленно на этой шее затягивалась.

– Я никого не убивала.

– Угу, – неопределенно ответил Стась. Поверил ли? Вика бы себе не поверила. – Кто еще… папашка!

Вот эту версию Вика в принципе не рассматривала.

– У Светки были свои закидоны, год от года круче. Если бы наружу вышло, что она в психушке лежала или по докторам бегала, папашкина репутация рухнула бы. А репутация для него – дороже Светки. Славка тоже номера откалывал. С твоими же… а допустим, что на тебя он это дело повесит. Тут и пиар ему – семейная трагедия. И козел отпущения. И сам – чистенький. В его характере.

Вика даже не нашлась, что ответить. Убить собственных детей во спасение репутации?!

– А Елизавета? – спросила она, обхватывая себя руками. От речушки тянуло прохладой, и комары слетались на белое Викино тело.

– Ну… самой-то ей – зачем? А вот по его указке – вполне. Такая уж у нас семейка. Ненормальная. Ты спрашивай, ежели чего, я отвечу. Мне охота с этой грязью расплеваться – и на работу.

– Эльвира?