Кольцо златовласой ведьмы

Но дело было не в этом, а в возрасте. Двадцать три – это не восемнадцать, это уже почти двадцать пять, и, значит, старость не за горами. Морщины, там, седина… нет, сейчас, конечно, еще многое сделать можно, чтобы выглядеть отпадно, только кому нужна старая любовница, когда молодых окрест – стаи вьются?

И надо было на что-то решаться.

Элька и решилась.

Она поначалу на Серегу целилась, хорош был, стервец, в такого – по старой памяти – и влюбиться недолго. Правда, Светка ее от любви отговаривала, характер братца знала. И Семена ей присоветовала, сама же их и познакомила, сама и нашептала про Эльку всякого…

Семен, конечно, не Серега, но тоже парень славный. Не жадный, хотя и не сказать, чтоб готов был исполнять все Элечкины желания. Но она-то уже опытная, умеет желания в соответствие с возможностями приводить. И, пожалуй, созрела она для долгой и счастливой семейной жизни.

Глядишь, и сладилось бы все, если б не внезапное «участие» Антона Сергеевича.

– Он на меня вышел и с ходу заявил, что я, мол, шалава последняя и чтобы не раскатывала губу на его дорогого сыночка, – Элька наполнила бокал, на сей раз в принципе воздержавшись от применения льда. – Мое место – в койке, а попробую из нее выпрыгнуть, так мне и шею свернут. Или еще чего сделают.

– Чего? – эхом повторила Вика.

Какая-то мелочь мешала ей сосредоточиться.

– Ну… кислотой в лицо плеснут. Кому я потом нужна буду? Или под машину толкнут… порежут… прибьют во время ограбления, случается ведь такое. Он же отмороженный напрочь, – Элька поглядела на свет сквозь желтую призму с виски. – А буду слушаться, так он меня отблагодарит.

– И ты согласилась?

– Я ж не дура, наверное! Семка не спешил предложение мне делать, вроде как устраивало его все. А я притворилась, что и меня это устраивает. Антошка башлял регулярно. Пару раз мы с ним перепихнулись, так, из интереса. Он и трахается, как терминатор, без души… но платить стал больше, а с меня не убудет.

– А Семен?

– Что – Семен? Если б Семену не насрать на меня было, он бы нашел способ проблему решить, так нет, привык под папочкой ходить… вот пусть и ходит дальше. Надоело!

Она вдруг швырнула бокал через всю комнату и, упав на диван, закрыла лицо руками.

– Они все здесь – нелюди! Светка одна человеком была, добрым… так и ее они искалечили. Довели! Хоть самой следом… не дождутся.

Вика обняла ее.

– Все наладится…

– О, да, наладится! Семка будет и дальше меня пользовать, пока не найдет другую, помоложе. Серега – зубоскалить. А как надоест им это, выставят меня за дверь – и забудут. И с тобой то же самое случится… или ты думаешь, что ухватила птицу счастья за жирный зад?

– Пойдем, тебе прилечь надо, отдохнуть… у вас сегодня свидание было назначено?

Потому что иначе вряд ли бы Эльвира посмела сунуться на заповедную территорию.

– С Антоном Сергеевичем?

Элька поднялась. Держалась она на ногах нетвердо, в подставленную Викой руку вцепилась. Вот и еще синяки останутся, ну и плевать.

– С Антошкой… Антошка, Антошка… сказал, чтоб я пришла.

– А во сколько, сказал?

– Ага. Он же пунктуа-а-альный у нас… засранец!

Пунктуальный. И последовательный. Если он сделал предложение Елизавете, что очевидно – кольцо на пальце лучшее тому свидетельство, – тогда зачем он пригласил на то же время Элю? Конечно, особой порядочностью Антон Сергеевич не отличался, и весьма возможно, после свадьбы не оставил бы прежних привычек, но… зачем напрямую, так глупо, сталкивать невесту и любовницу?

Или Елизавета должна была уйти?

– Не верь им, – Элька на пороге своей комнаты остановилась. – Сожрут! Все – сволочи. И Серега тоже… врут они. Себе. Друг другу. Тебе тоже будут врать. Не верь!

– Не поверю, – пообещала Вика.

Как долго они пробыли на балконе?..

Виски Вика все же допила, решив, что без снотворного, хоть бы и такого, не уснет. И, проваливаясь в вязкую дрему, вдруг поняла, что ее смутило: бокал.

Бутылка и бокал.

Один!

Конечно, ничего странного в том, чтобы пить в одиночестве, нет, у людей всякие привычки бывают, но… если они отмечали помолвку… даже если ничего не отмечали, но Елизавета к Антону пришла, разве не логично было бы налить вина и ей?

Или эгоизм Антона Сергеевича проявлялся и в подобных мелочах?

Серега должен знать наверняка… надо ему рассказать. Он поймет и…

Утро принесло знакомую головную боль, тошноту и острое ощущение некой потери. Вика вдруг осознала, что она осталась одна. Не на время, о чем, признаться, она мечтала, но – навсегда.

И как-то вдруг неважно стало, что именно с ней произойдет.

Тюрьма?

Суд?

Какая разница?

Вика заставила себя встать, умыться, переодеться. Она как-то равнодушно восприняла известие, что Сергея Антоновича нет и церемония состоится по расписанию и что ей не рекомендуется покидать особняк, а во избежание «недопонимания» ее будут охранять…

…На кладбище не было никого, кроме Вики, ее охраны и представителей агентства ритуальных услуг, которые и взяли на себя организацию похорон.