Кольцо златовласой ведьмы

Ясно. Плевать ему, что Светка умерла, главное – как это будет представлено. Отец совсем помешался со своим желанием в политику пролезть. Образ формирует…

…несчастный вдовец…

…скорбящий отец…

…и семейство, объединившееся в горе…

– И, если ты не появишься, он…

…взбесится.

Только Сереге – плевать!

Устроить из похорон цирк для публики… фотосессию. И репортаж. Интервью со лживыми историями из счастливой Светкиной жизни, слезы – «на камеру». Речи у гроба.

Факты, которые все обойдут стороной.

Семен, да и остальные, понимают, что их ждет, и готовы подчиниться. Их – жаль.

– Держитесь там, – сказал Серега и отключил телефон. Нет его! И искать его не надо.

Он не знал, как долго просидел на этой тумбе в какой-то странной полудреме, где находилось место и разрозненным мыслям, и воспоминаниям, и слабой попытке проанализировать происходящее.

Вику нельзя выпускать из поля зрения.

И с мамашей ее переговорить следует. Откуда она вообще появилась? На Вику совершенно не похожа, точнее, к превеликой Серегиной радости, Вика ничуть не похожа на мать. Серега готов был поклясться, что это внезапное «гостевание» – ее идея или папашина, но нашедшая у нее горячую поддержку… Гарик – старый знакомый отца, но вроде бы он порядочный человек.

Все равно странно…

Знакомый вышел на крыльцо и, вытащив из халата пачку сигарет, поинтересовался:

– Будешь?

Курить Серега бросил, но сейчас ему отчаянно захотелось затянуться. Горький дым наполнил легкие, но легче не стало.

– В общем… непонятная фигня такая…

– Сердце?

Знакомый покачал головой.

– Кровь. И… в общем, непонятная фигня. Внутреннее кровотечение. Весь желудок – в дырах. И кишечник. И печень… и вообще, она как будто кислоты глотнула!

– Это ненормально?

Серега очень слабо разбирался в медицине.

– Это охренеть как ненормально! А главное, внешних-то проявлений нет. Должны быть… ну, там, когда сосуды лопаются, бывают кровоизлияния. Синяки. Или кровотечение носовое. Горловое. Ее бы рвало кровью, желудок – пустой почти. Но точно – не рвало ее. Да и вообще… – Знакомый затягивался, выпуская дым – сизое облако. – Она не мучилась, Серега. Мозг, он… выключил боль. Думаю, до последнего момента она понять не могла, что происходит.

Не инфаркт. Не инсульт.

– Не знаю, что за яд такой, но… не дай Боже когда-нибудь – вот так. Я там образцы взял…

…Не надо думать о том, что это за образцы.

Знакомый не виноват, он привык говорить так, как говорит. Прямо и открыто. Он со Светкой знаком не был, и его краткость – это своего рода попытка оградить Серегу от неприятного знания.

– …Отправлю их кой-кому. Вдруг помогут? Заявление писать будешь?

– Буду.

И плевать на то, что папаша воспротивится. Ему скандал не нужен. Нажмет на рычаги, закроет дело… но не заставит Серегу отступить.

– Что ты еще можешь сказать?

– Носоглотка чистая. – Пепел знакомый стряхивал под ноги, но он оседал на его халате сизыми пятнами. – Похоже, чем бы ее ни травили, это был не газ.

В Серегином представлении, яды были чем-то таким… в черном флаконе зловещего вида, украшенном черепом и скрещенными костями.

– Серега, – знакомый понял все верно. – Яд – это не только то, что глотают. Ну да, в еду проще всего подсыпать, но… ты не представляешь, до чего в прежние времена народ додумывался! Ядовитые духи. Отравленные перчатки. Платья… и даже такие яды, которые вроде и не яды вовсе. По отдельности… Вот подает хозяин гостям вино. Сам пьет, из одной бутылки с гостем, а то и из одного кубка. И гости верят, что пить его – безопасно. А к вину – жареное мясо. И хозяин бросает кусок собаке. Сам он мяса не ест… пост, там, или по другой какой причине. Главное, собака-то жива! Гости смелеют. А наутро – трупы! По отдельности и вино, и мясо не ядовиты. В желудке они смешиваются, и опа… а хозяин – вне подозрений. Нет, Серега, яды – это еще та тема! Вот Чезаре Борджиа любил врагов фруктами угощать. Берет, скажем, яблоко, разрезает его пополам. Сам ест одну половину, а вторую гостю отдает. Враг мертв, а Чезаре – жив. И знаешь, почему?

– Почему? – послушно поинтересовался Серега.

– Потому что Чезаре таким умельцем слыл, который нож с одной стороны ядом смазывал… а бывало, что и не нож. Край кубка. Или шпильку. Булавку. Кольцо…

Выражение лица знакомого сделалось мечтательным.

– То пятно на ее руке? Может…

– Ага, – знакомый вздохнул. – Может быть, и оно. Химический ожог. Я тебе потом фото скину. Короче, она эту штуку в кулаке зажала, и крепко. А на ней, похоже, был яд…

…неизвестного происхождения, от которого у Светки приключилась смерть.

– …вот все так и вышло. Не трогай, Серега, всякие странные вещи!

Он и не будет.

Он только найдет… эту вещь. И, кажется, он знает, откуда надо начинать поиски – с комнаты Вики.

Маменька уперлась с этим ее внезапным желанием помочь дорогому старому другу – Вика впервые о нем услышала! – справиться с горем. И Вике следовало проявить понимание, милосердие и все прочие душевные качества, которые у нее, вне всякого сомнения, имеются.

Вика «проявлять качества» не желала, а желала убраться из этого дома, по возможности, навсегда.