Колумб

Вскоре арестантов перевели на каравеллы и тотчас же вышли в море. Вильехо оказался человеком добрым. В пути он склонил капитана каравеллы нарушить жестокие инструкции Бобадильи и облегчить участь узников. Их выводили наверх, хорошо кормили. Вальехо предлагал Колумбу снять с него цепи, но адмирал решительно отказывался. Теперь он упивался своими страданиями, его потрясала и экзальтировала безмерность учиненной над ним несправедливости. Он видел себя прибывшим в Испанию в образе многострадального Иова. Там он загремит своими оковами так, что звон их лишит покоя всех, кто позволил такое жестокое надругательство.

— Нет, — ответил он Вильехо, — их величества писали мне, чтобы я повиновался всему, что Бобадилья велит мне их именем. Их именем он наложил на меня цепи. Я буду их носить до тех пор, пока они сами не дадут повеления снять их с меня. Но и тогда я сохраню эти цепи как память о награде, полученной мною за все мои труды и услуги Кастильскому королевству.

В Кадиксе

В октябре 1500 года судно с Колумбом и его братьями прибыло в Кадикский порт. Весть о прибытии адмирала, закованного в цепи, разнеслась по Кадиксу, оттуда проникла в близлежащую Севилью и вскоре стала злобой дня всей Испании.

С непосредственностью, свойственной народной массе, всюду эту новость встречали возмущением и протестом. Как, человек, открывший для Испании кратчайший путь в Индию, давший кастильской короне огромные новые земли, сейчас, в благодарность за свои услуги, подвергается унижениям, с ним обращаются, как с последним колодником? Испанский народ не хотел знать причин, не ждал обвинительных материалов. Он чувствовал всю неприглядность действий своих правителей и шумно изъявлял свое негодование.

Капитан каравеллы, доставившей Колумба в Испанию, уступил просьбам своего арестанта и взялся передать его письмо придворной даме донье де ла Торре, бывшей кормилице принца Хуана. Это длинное письмо, написанное Колумбом в пути, — подлинный крик раненого сердца, — полно жалоб, мольбы и возмущения. Вот отдельные отрывки из него:

«… Я прибыл к Кастилию, чтобы преданно служить вашим королям, и услуги мои таковы, равных которым никогда не было. Семь лет я провел в трудах, достойных внимания, а между тем сегодня нет человека, достаточно подлого, кто бы не осмелился меня оскорблять. Испания, в которой всегда торжествовали благородные чувства, выказывает себя по отношению ко мне более враждебной, чем если бы я отдал Индии маврам.

…Клевета людей презренных причинила мне больше вреда, чем сколько доставили пользы все мои заслуги… Они до того чернили мое доброе имя, что, начни я строить госпитали и церкви, их назвали бы разбойничьими вертепами.

Подпись Колумба

…Следовало бы обратить внимание на то, что я подчинил все эти народы владычеству их величеств и отдал в их власть новую область, благодаря которой Испания, бывшая до сих пор бедной, сделалась богатою. Если я и совершил какие-нибудь ошибки, то они проистекли не из преступных намерений, и надеюсь, что их величества поверят мне в этом. Они всегда являли милосердие к тем лицам, которые оказывались умышленно виновными перед ними. Это убеждает меня, что они будут не менее снисходительны и ко мне, погрешившему от неведения, как они убедятся в том впоследствии. Надеюсь, что они примут во внимание мои великие заслуги, польза которых становится очевиднее с каждым днем…Причина зла заключается в том, что лицо, присланное для обследования моих действий, имело в виду занять мое место, если ему удастся обвинить меня.

…Я надеялся, что плавание в Парию с ее жемчугами и золото Эспаньолы уймут немного ненависть ко мне, потому что дверь к золоту и жемчугам уже открыта. Прибудут скоро и драгоценные камни и пряности. Торговля расширится до счастливой Аравии и Мекки, как я писал о том государям».

Двор был в то время в гренадской Альгамбре. Де ла Торре тотчас передала письмо адмирала королеве. Почти одновременно до двора достигли слухи о народном негодовании по поводу унижения Колумба. Фердинанд и Изабелла поняли, что прямолинейный Бобадилья переусердствовал. Они вынуждены были предоставить адмиралу хотя бы моральное удовлетворение и решили поэтому свалить всю вину на ревизора.

Изабелла направила срочного гонца с повелением немедленно освободить арестованных и оказать им все знаки внимания, следуемые их высокому положению. Одновременно Фердинанд и Изабелла послали Колумбу очень ласковое письмо, в котором выражали сожаление о причиненных ему обидах вопреки их желанию и инструкциям. Письмо сопровождалось двумя тысячами червонцев.

Короли приглашали адмирала явиться поскорее ко двору.

Альгамбра

Отодвинуты тяжелые тюремные запоры. В темницу вбегает кадикский коррехидор, за ним кузнец, факельщики и покрытый пылью гонец.

— Начать с дона Кристоваля, — приказывает коррехидор.

Кузнец завладевает руками Колумба, несколько минут лихорадочно работает молотком, напильником и щипцами.

Цепи спадают с узника.

— К вам королевский гонец, дон Кристоваль.