Колумб Австралии

Они с большим вниманием выслушивают его. И довольно быстро убеждаются, что приехавший из Перу капитан обладает весьма основательными познаниями и в навигационном искусстве, и в географии, и в астрономии, и во многих других областях.

Воодушевившись, Кирос чертит схемы, показывает карты, рассказывает о своих проектах.

Итак, чего же хочет капитан Кирос?

Весьма немногого. Поскольку населенные острова всегда свидетельствуют о том/что где-то за ними находится материк, следует разыскать этот материк.

И к вящей славе церкви обратить в христианство местное население.

Об обращении туземцев Кирос упоминает вовсе не только потому, что ему надо заручиться поддержкой папы. Он искренне верующий католик и не менее искренне убежден, что обращение местных жителей в христианство — благо прежде всего для них самих. Его слова вызывают всеобщее сочувствие, и уже совсем покоряет рассказ Кироса о двух изобретенных им приборах. Один должен помочь в исчислении отклонений магнитной иглы, что, в свою очередь, облегчит вычисление долготы — проблема, которой будут заниматься вплоть до XIX века. А второй поможет исчислять высоту звезд и, соответственно, точнее находить широты.

Такому знающему и толковому человеку, к тому же опытному и неукротимому мореплавателю можно поверить. И доверить. Таков вывод Сесы. И совершенно логически напрашивается решение: да, надо помочь Киросу попасть к папе.

Очевидно, даже Сесе это было не так просто. Или мешало что-то. Но около года должен был терпеливо ждать Кирос. И он ждал — в настойчивости, целеустремленности мало кто мог с ним соперничать. Ждал, твердо веря в успех, ждал, понимая, что приехать с письмами папы к королю означает почти наверняка выиграть дело. И еще потому терпеливо ждал благословения папы неистовый мечтатель, что были у него особые, тайные планы, о коих он никому ничего не говорил: они относились к системе управления будущими колониями, и ему казалось, что папское благословение поможет ему и в этом.

28 августа 1601 года Кирос, наконец, получрет долгожданную аудиенцию.

Теплый осенний день. В одном из приемных залов Ватикана два человека — папа Климент VIII, худощавый профессор канонического права, выходец из знатного итальянского рода Альдобрандини и капитан Педро Кирос.

Папа внимательно слушает. В принципе этот прием своего рода формальность. Климент VIII знаком в общих чертах с проектами мореплавателя и принимает он его скорее из любопытства: мнение уже составлено. Святой престол не имеет ничего против затеи Кироса и готов благословить его деяния. А посему папа охотно отдает распоряжение написать письмо королю Испании Филиппу III — в конце концов путешествие будет совершено не за его, Климента VIII, счет, подписывает письмо и даже вручает Киросу шесть бреве и — верх благоволения — щепку св. Креста. Рекомендательные письма Киросу дает и герцог Сеса.

Теперь^ пожалуй, можно ехать в Испанию. Но снова какие-то дела задерживают Кироса. Лишь весной 1602 года отправляется он в обратный путь. Вновь весна, и вновь дальняя дорога. Римини, Феррара, Лоди, Милан, Падуя, Генуя. Здесь он садится на корабль, идущий в Барселону.

Глава шестая Свершилось!

По меньшей мере два десятилетия воздвигали недалеко от Мадрида (таково было желание Филиппа II) не виданный нигде до этого замок. Недалеко от Мадрида, ибо этот невзрачный и ничем не примечательный городок, лежавший посреди бесплодной равнины, избрал король столицей. Здесь, неподалеку от чинов^ ничьего царства, каким очень скоро стал Мадрид, должен был находиться и загородный королевский дворец. Место для него выбирали долго: король хотел, чтобы в округе был красивый пейзаж, хороший климат и летом не слишком жарко.

Без малого год искала такое место специальная комиссия в нее, помимо придворных и чиновников, входили врач, архитекторы и каменщики. И нашли — возле . одного из отрогов Гуадарамы, неподалеку от деревушки Эскориал, что означает «шлаковое поле», — некогда здесь рядом добывали железо. С севера и запада возвышались скалистые бастионы Сьерры. На востоке и юге открывался вдалеке красивый вид.

10 августа 1557 года — в ту пору испанские войска еще одерживали победы и Филипп II не поверил бы ни одному астрологу, который (если бы таковой нашелся) предсказал грядущий мятеж в Нидерландах и гибель испанского флота — 'пехотинцы и конница испанского владыки под командованием герцога Филиберта Савойского неподалеку от Сен-Кантена наголову разбили французов. Поскольку бой был выигран в тот день, который по христианскому календарю посвящался памяти мученика святого Лаврентия, Филипп решил: победой испанцы обязаны святому. Именно в его честь и следует возвести часовню или церковь.

Такова была первоначальная идея. Она приобрела несколько иные очертания, когда вскрыто было завещание скончавшегося в Юсте Карла I, отца Филиппа II. В завещании была просьба построить для него и всей его габсбургской королевской семьи, властвовавшей в Испании, подобающее общее захоронение, пантеон.