Читаем Колумб полностью

В исходе XIX и в начале XX века мир уже вступил в эпоху империализма, и повсюду кипели шовинистические страсти. Они разыгрались и в колумбоведении. Испания объявила Колумба испанцем (причем права на него одновременно предъявили галисийцы, каталонцы, эстремадурцы и андалузцы). Португалия провозгласила Колумба португальцем, Швейцария — швейцарцем, Америка — американцем (в США нашелся оригинал, который совершенно серьезно утверждал, будто Колумб был антильским индейцем, таинственным образом попавшим в Европу и затем указавшим людям Старого Света путь в Америку). В соревнование включились также датчане, немцы, евреи, поляки, армяне.

Появилась и византийская версия. Ее творец доказывал, что Колумб был близким родственником последних императоров из дома Палеологов и что, следовательно, в его жилах текла царская кровь.

Почти все эти версии зиждились на домыслах троякого рода:

1. Домыслы «фамильные». Коломбо, Колонов, Коломбов и Коломов в Италии, Испании, Франции и Португалии тьма-тьмущая. Создатели новых версий, не мудрствуя лукаво, объявляли носителей этих фамилий либо предками, либо потомками Колумба.

Порой использовались и географические «приметы». Один немец утверждал, что Колумб уроженец Кельна. Латинское название этого города — Colonia, и, ясное дело, испанцы окрестили великого мореплавателя Колоном, ибо он появился на свет в Колонии-Кёльне.

Даже польский город Кольно ввел в соблазн некоторых псевдоколумбоведов.

2. Домыслы символические. Очень сложное сочетание инициальных литер в подписи Колумба многие комбинаторы трактовали как символические знаки, указывающие на португальское, каталонское, эстремадурское или иудейское происхождение великого мореплавателя.

3. Домыслы лингвистические: в письмах и маргиналиях Колумба (как правило, писал он по-кастильски или на латыни) выискивались слова и обороты, якобы присущие «искомым» языкам, и на этом основании делались нужные выводы.

Нет смысла втягиваться в полемику с авторами всех этих гипотез. Но стоит разобрать две, пожалуй, наиболее типичные версии, чтобы получить наглядное представление о приемах, которыми пользовались рыцари всевозвышающего обмана.

В самом конце прошлого века сенсацию вызвали «открытия» испанца Сельсо Гарсии де ла Рьеги. В родном городе, Понтеведре, лежащем в Галисии, северо-западной провинции Испании, он разыскал интереснейшие документы. Из текста их явствовало, что в XV веке в Понтеведре жила семья Колонов (а именно так именовался в Испании Колумб). Отца семейства звали Доминго, сыновей — Кристобалем и Бартоломе. Нашлась и дама — сеньора Фонтероса. Одним словом, налицо были почти все члены семейства Колумбов, только имена их звучали на испанский лад. Вдобавок Сельсо Гарсия де ла Рьего утверждал, что Колумб писал свои письма на галисийском диалекте.

В декабре 1898 года Сельсо Гарсия де ла Рьега выступил с докладом на конференции Мадридского географического общества, а четыре года спустя опубликовал сообщение о своих открытиях. Многие колумбоведы подвергли галисийца резкой критике, и в их числе был историк М. Серрано-и-Санс, который указал, что в письмах Колумба очень часто встречаются португализмы, что не мудрено, ибо в Португалии он прожил десять лет. Их легко можно объявить и «галисизмами», ибо галисийский диалект сходен с португальским языком, но делать этого не следует.

Время, однако, шло, и галисийская версия завоевывала новых сторонников. В конце концов, в дело вмешалась испанская Академия истории. В 1926 году галисийские документы академия направила на экспертизу в лабораторию инженерных войск.

И выяснилось следующее: во-первых, никаких имен в тексте документов не было. Были весьма неразборчивые инициалы, и Сельсо Гарсия де ла Рьега истолковывал их весьма произвольно. Во-вторых, некоторые из этих инициалов, и как раз те, которые читались без труда, внесены были в документы анилиновыми чернилами, причем «корректировщик» пользовался металлическим пером. В-третьих, фамилия Фонтероса выведена была теми же чернилами и тем же пером вместо другого имени, выскобленного каким-то острым инструментом (40).

Естественно, что после такой экспертизы галисийская версия приказала долго жить.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии