Колумбайн

Но они выдали себя. Подростки почти всегда проговариваются. Чем масштабнее замысел, тем больше бывает утечек. Парочка из Форт-Коллинса попыталась набрать еще участников, чтобы взять под прицел все выходы из школы. Один из злоумышленников сказал по меньшей мере семи людям, что планирует повторить «Колумбайн». Он похвастался четырем девочкам, что они умрут первыми. И те сразу же обратились в полицию.

После 1999 года реакция подростков изменилась. Такого рода «шутки» пугали их до дрожи в коленках. И за первые пять лет после трагедии в «Колумбайн» были обнаружены и сорваны еще два грандиозных заговора с целью атак на школы: в Малколме, Небраска, и в Оуклине, Нью-Джерси.

Администрации школ по всей стране теперь относились к любой пустой угрозе как к пистолету с взведенным курком. Это поставило всех на уши. Почти все, в ком подозревали возможных убийц, оказались юнцами, которые просто хотели выпустить пар. Так что подобная тактика не приносила пользы никому.

Полезными оказались два практических руководства, выпущенных федеральными службами. В первые три года после трагедии и ФБР, и Секретная служба издали по докладу, содержащему адресованные персоналу учебных заведений рекомендации, которые должны были помочь распознать действительно серьезные угрозы. Причем главные советы шли вразрез с моделями поведения учителей и администраторов, которые стали превалировать после атаки на «Колумбайн». В них, в частности, говорилось, что рассматривать изгоев как угрозу безопасности неразумно. Это ведет к стигматизации тех подростков, которым и так приходится нелегко.

Это также не дает желаемого эффекта. Ведущие себя странно подростки не являются проблемой. Они не соответствуют профилю школьного стрелка. Такого профиля вообще не существует.

Подростки, устраивавшие в недавнем прошлом бойни в школах, имеют только одну общую черту – они все были мужского пола. (После того, как это исследование опубликовали, появилось несколько стрелков-девушек.) Если не считать личного опыта, нет ни одной отличительной черты, которая бы встречалась у 50 % школьных убийц или даже у процента, хоть сколько-нибудь близкого к этой цифре. «Не существует точного портрета подростков, устраивавших атаки на школы», – написала в докладе Секретная служба. Такие дети были выходцами из всех этнических и социальных групп. У большинства из них были крепкие семьи, в которых присутствовали оба родителя и не имелось за плечами судимости или фактов уголовного преследования, и они по большей части не считались склонными к насилию.

Два самых распространенных мифа состояли в том, что стрелки были нелюдимыми одиночками и что у них «сорвало крышу». На самом же деле подавляющее большинство, целых 93 %, планировали нападения заранее. «Путь к насилию состоит из этапов, и на всем его протяжении стоят указатели», – говорилось в докладе ФБР.

Культурные предпочтения также не играли большой роли. Только четверть школьных стрелков увлекалась фильмами с большим количеством насилия и вполовину меньше – видеоиграми, что, вероятно, ниже среднего процента, если брать всех детей мужского пола.

Большинство подростков, напавших на школы, имели сходный личный опыт, оказавший на них решающее влияние: 98 % пережили утрату или провал, которые считали серьезными. Это могло быть все что угодно: от увольнения с работы или несдачи теста до ухода девушки. Разумеется, мы все переживаем неудачи, но у этих подростков полученная эмоциональная травма дала толчок нарастанию злобы. Именно так и случилось в школе «Колумбайн»: Дилан считал провальной всю свою жизнь, а гнев Эрика был усугублен арестом.

Так какие же признаки могут показать взрослым, что подросток готовит атаку на школу? Прежде всего это его собственное признание, сделанное до атаки. 81 % стрелков говорили кому-то о своих намерениях. Причем более половины сказали о них двум людям и более. Хотя следует отметить, что большинство угроз являются пустыми и ни во что не выливаются; ключевая характеристика истинной угрозы – это ее конкретность. Туманные, неявные и неправдоподобные угрозы несут малый риск. Опасность резко возрастает, когда они носят прямой и конкретный характер, когда при этом называется мотив и упоминается работа, которую подросток уже проделал ради достижения цели. Мелодраматические проявления эмоций не увеличивают риск.