Колумбарий

Ом бубнил и бубнил, словно планировал поведать новому знакомому свою полную биографию. Жук осмотрелся. Вертикальные стены трудности для него не представляли, но нужно было хоть немного очухаться перед превращением. Толстяк вспомнил про червей. Странно, Жуку казалось, так далеко в лес единицы не заползают. В любом случае встречаться с ними не хотелось. Эти существа не чета оцифрованным, они – враги совсем другого калибра.

Болтовню Ома прервал шорох сверху. Затем оттуда спустились две верёвки. Вокруг пасти вертикального туннеля толпились люди. Превращаться не пришлось.

– А вот там, в деревьях, всегда часовые. У них даже автоматы есть! А ещё много-много-много ям и ловушек вокруг, чтобы эти безглазые до нас не добегали. Они всё равно иногда добегают, но найти никого не могут, потому что деревья очень хитро растут!

Девчушку звали Соня, она и была тем лицом из рюкзака. Два дня Жук с Омом провели в лагере людей, удивительным образом спрятанном в сердцевине леса. Сперва оборотней хотели вытащить из ловушки и отправить восвояси, но в Жуке признали того самого спасителя. Родители девочки предложили им остаться, а Соня вызвалась стать гидом по здешних природным лабиринтам. Ом отнекивался и хотел тихонько сбежать, но передумал, увидев накрытый по такому случаю стол.

– Цифры сюда не ходят, так папа говорит. Но всё равно нужно быть осторожными. И всегда-всегда смотреть по сторонам. А меня теперь отсюда и не выпустят. Так мама говорит. Ну, пока не вырасту. Чтобы больше не рисковать. Может, с тобой меня отпустят на озеро? Ты же такой сильный и страшный! А озеро такое здоровское!

– Всё правильно родители говорят, ты их слушайся. Там и для взрослых слишком опасно, а для детей и подавно. Никуда не денется твоё озеро, ещё искупаешься.

– А почему вы не хотите победить цифры? Вы их боитесь? Тогда бы все смогли везде ходить, и небо стало нормальным, чтобы солнышко разглядывать. – Соня подняла голову и уставилась на переплетение троек наверху, сквозь которое, будто вода из дырявого настила, сочился свет. – И не было бы этих, страшных. Папа говорит, что, если эта сеть накроет всю землю, станет очень-очень плохо. Только ты ему не говори, что я рассказала. Это я подслушала потому что.

Жук почесал макушку. К беседе по душам со столь юным и наивным созданием он был явно не готов.

– Цифр слишком много. А оцифрованных, – Жук глянул вниз на Соню, – ну, этих, страшных, их ещё больше. В сотни раз. И они помогают цифрам.

Они миновали землянки с припасами, сколоченные из дерева столы и лавки, и вышли к дубу необъятных размеров. В диаметре тот был не меньше пятнадцати метров, а огромные ветви походили на корни. Складывалось ощущение, что он растёт кверху ногами.

– Ну и толстяк.

– Это наш дубовик-великан! – заулыбалась Соня. – Давай поднимемся!

Прямо из коры росли ступеньки, а у вершины сидели часовые. Лиственный купол шелестел на ветру, оберегая от взглядов чисел.

– Соня, – грозно сказал парень с рыжей бородкой, закуривая сигарету, – нельзя тебе здесь лазить. А ну-ка, марш отсюда! И дружка забирай.

– Я только показать! Это же Жук, он нас спас! И победил всех-всех бегунов в лесу. Голодных этих.

Рыжий затянулся и махнул рукой: мол, делайте что хотите, только меня не трогайте. Вдалеке над лесом вился дым, перекрывая линию горизонта. Казалось, столб этот царапает даже цифровую сеть.

– Горит что-то?

– Не, это болотный туман, – ответила Соня. – Из болот. Там всегда туман. Потому что это плохое место. Там маньяк живёт.

– Маньяк? – удивился Жук. Он знал, что на болотах селятся двойки, а тут было что-то новенькое.

– Ну да, – кивнула Соня. – Злой и страшный. Он специально в лес приходит, чтобы людей убивать.

– Из ваших, между прочим, – выпуская дым, произнёс рыжий.

– Из наших? – Жук начинал чувствовать себя глухим идиотом, который всё время переспрашивает и переспрашивает.

– Не из моих же. Чокнутая буква на людей охотится. – Рыжий сплюнул, затушил окурок о подошву и запихнул его в карман. – Мало нам оцифрованных с числами, так и этот Ё болотный который месяц уже кровь портит.

Через полчаса Жук сидел у костра и дрожащей рукой подкидывал в огонь хворост. В это невозможно было поверить, но один Ё выжил. Рыжий не врал, это подтверждали и другие. Рядом на лежанке развалился Ом, задумчиво смотрел на пламя Андрей – отец Сони. Они ждали Лесника.

Когда люди отказались от Ё, эти буквы ушли в горы, подальше от всех. Там их и перебили в самом начале войны. Гордость не позволяла им искать убежища в Башне, ведь другие буквы за них не заступились. Последнего Ё убили десять лет назад. Цифропокалипсис восторжествовал. Так казалось до этого дня.

– Правда, гулял слушок, – рассказывал Жук, – что одна семья превратилась в изгоев среди изгоев. По каким-то причинам они не ушли в горы со всеми, а просто исчезли. Спрятались, потому что блуждающие буквы о них ничего не знали, либо умерли, что самое вероятное. Эту байку в Башне знает каждый. Но никто не верит.

– Зря.