Колумбарий

Мальчишки пытались развести костер из обломков мебели, а любопытная Нинка ходила по дому и разглядывала узоры на облезлых обоях. Тогда-то доски под ней и треснули. Она ухнула вниз – в сырой мрак подвала, в царство паутины. Но жили там не только пауки.

Прибежав на крики, мальчишки увидели Нинку на ложе из змей. Весь пол был устлан ими, всюду извивалось и шипело. Это было самое настоящее гнездо.

Славка оцепенел от ужаса, глядя, как Нинка погружается в змеиное болото, как скользят по ней черные ленты, прячут ее от постороннего мира. Но страшнее всего был Нинкин крик. Ни до ни после Славка никогда не слышал, чтобы человек так вопил. Жутко и бесконечно долго.

Кое-как бледную и зареванную Нинку вытащили и отвели домой. Несколько дней она тряслась, не произнося ни звука, и родители увезли ее в город на лечение. Не сразу, но врачи вернули девочку к нормальной жизни, однако змеи навсегда поселились в ее голове, как черви в гнилом яблоке.

И рано или поздно они должны были выбраться на свободу вместе с заточенными в прошлом страхами.

Накормив Полкана, дед Слава зашел в дом и тяжело плюхнулся в кресло. Ноги ныли после целого дня в сапогах, в ушах гудело. Нахлынувшие воспоминания не сулили ничего хорошего.

Он провел несколько часов, гуляя по лесу и пытаясь понять, как такое могло произойти. Змеи были живыми: дед Слава потыкал палкой бесконечные темные переплетения и убедился в этом лично. Неужели гадины сами забрались в банки? Это звучало – и выглядело – очень странно, но других вариантов все равно не было.

Детвора вряд ли решилась бы так подшутить над Змеиным дедом. Его побаивались, да и собрать столько ужей – задача непростая. Нет, вариант с чьими-то проделками можно было не рассматривать. Просто этой весной что-то происходило со змеями. Уже сейчас их было слишком много – как никогда в предыдущие годы. И дед Слава чувствовал: все только начинается.

Дома было тихо, лишь на кухне урчал холодильник да в комнате Нинки привычно бормотал телевизор. Они давно жили порознь – в их возрасте так гораздо удобнее, никто никому не мешает. Правда, в последнее время и за обеденным столом практически не собирались, ведь Нинка могла целый день не вылезать из своей берлоги, активничая ночью. Барабашка и есть барабашка.

– Что смотришь? – спросил дед Слава, просунувшись в приоткрытую дверь.

В комнате жены пахло пылью, лекарствами и давно немытым телом. Лампы не горели, свет давал только выпуклый экран телевизора. Завернутую в одеяла старушку было толком не разглядеть, лишь стекла очков мерцали в темноте.

– Кино. Интересное очень, – сказала она. – Уже третий раз показывают.

На экране люди с топорами расчленяли гигантскую змею – похоже, анаконду. Разрубали ее плоть, лезли во внутренности и доставали оттуда маленьких детей. Или то, что от них осталось.

– Совсем ополоумела, старая?! Ты чего включила?!

Дед Слава подошел к телевизору и, не найдя нужной кнопки, выдернул шнур из розетки. Комната погрузилась во мрак. В звенящей тишине мерно тикали часы с кукушкой, а вот сердце деда Славы стучало все быстрее и быстрее. Ему стало тяжело дышать, он не мог повернуться к Нинке, только глядел на ее замершее отражение в большом настенном зеркале. Казалось, она даже не заметила, что экран погас.

– Наверное, четвертый раз тоже покажут. Про змей-то.

Змеи, змеи, змеи… Чертовы змеи были повсюду.

– Чтоб больше не включала дрянь эту, понятно тебе?!

Жена закивала, не сводя глаз с выключенного телевизора.

– А то насмотришься, и мерещится потом всякое.

Нинка заворочалась в одеялах, отвернулась к стене и стала водить пальцем по ковру. По ее сбивчивому дыханию было понятно: она хочет что-то сказать. То ли боится, то ли собирается с мыслями. Наконец она произнесла:

– Но они ведь правда шуршат под полом, Славушка. Из-за них я не сплю.

– Я тебе уже говорил, это просто мыши. Потравлю их, и все будет хорошо.

– Нет, Славушка. Мышей они давно съели.

Дед Слава вздохнул. Хотел в очередной раз выругаться, ударить кулаком в стену, закричать, да что толку? Нинка – когда-то бойкая и веселая Нинка – теперь обитала в своем мирке и с каждым днем становилась все дальше от реальности.

– Спи давай. Утро вечера мудренее. Завтра посмотрю, кто там тебя изводит.

Когда он устроился на диване, за стенкой вновь заработал телевизор. Сквозь неразборчивое бормотание до него иногда долетали тихие всхлипы. Нинкина ночная смена только начиналась.

Вдалеке загудел поезд, и в доме едва заметно задрожали стекла. Из-за соседства с железной дорогой это место никогда не оставалось в тишине надолго. Дед Слава вдруг представил, что ползущий сквозь ночь состав – это громадная змея, а пассажиры – проглоченные жертвы. Он покачал головой и натянул одеяло до самого носа. Нужно было поспать.

Но сон не принес облегчения, ведь этой ночью деду Славе снилось, как под домом ворочаются исполинские кольца.