Колумбийская балалайка

Мощный движок. Очень даже. Какой там прогулочный катер! Шум нарастал, и, даже не увидев еще катер, я понял, что он идет очень близко от берега. И наверняка оглядывает побережье. Нет, тут не до разгильдяйства.

Поворачиваю голову и грозно шепчу: «А ну, ныряем все в траву с головой! Чтоб ничего не торчало!»

И сам благоразумно отодвигаюсь от переднего ряда кустов. Пускай плохо разгляжу, что за катер. Главное — чтоб он меня не разглядел.

Вот он показался. Мало что можно увидеть из моего укрытия. Так… Серый корпус. Что-то белое из букв и цифр на борту. Высокая рубка. Над ней кривулина локатора. Хороший, легкий ход. Низкая корма. Катер совсем не прогулочный, военного образца. Так выглядят заурядные пограничные катера.

Повидал я их…

Так и говорю: «Похоже на пограничный катер».

«Так че, погранцы с ними заодно?» — удивляется Мишка.

Злюсь: «Не знаю».

Отлежали еще минут с пятнадцать. В основном в молчании.

«В деревне ой как вероятно ждет засада, — говорит Борисыч. — А поплыли они, не иначе, искать, где мы высадились на берег».

Никто не возражает.

«Пошли», — говорю. Ничего другого не придумаешь пока.

Танька, оказывается, уже успела заснуть. Пятнадцать минут сна — хороший отдых, в конце концов. Правда, пришлось попотеть, расталкивая и поднимая ее.

Темп ходьбы стал еще медленнее.

Впереди не наблюдается признаков жизни. Ни рыбачьих джонок, снующих вдоль берега, ни строений у моря-акияна. Впрочем, угляди отсюда строения — это было бы победой. Берег с того места, где мы идем, просматривается только на очень небольшом отдалении. Береговая линия выгибается в море, и мы видим на этом участке на километр вперед, не больше.

Вот что хорошо заметно — горы активно наступают. Теперь и сам пляжный откос сделался гораздо круче и, оканчиваясь, переходит сразу в лесистый холм, а холм через километра два-три — в собственно горы.

Темнеет, блин. Еще не смеркается, но заметно потускнело вокруг. Солнце стало наливаться закатной багровостью.

Впереди по курсу метров через триста вдается в море высоченный обрыв и полностью перекрывает обзор, не видать, что делается дальше. Будем надеяться: обогнув его, мы что-то разглядим.

Считай, с каждым нашим шагом кромка песчаного пляжа все 'yже и утыкается в на глазах вырастающий обрыв справа по ходу. Его высота, не соврать бы, уж где-то с двадцатник метров. Идти сейчас, естественно, приходится по песку, раз не полезли в гору и не пошли краем обрыва… А это что?

— А что это такое? — вдруг говорит Любка. И показывает не совсем туда, куда я смотрю, но на то же самое.

Мать честная, как я сам-то не допер, что тут может со всем этим происходить! Забыл совсем Кавказ, да? Говорить, объяснять не обязательно. Поймут.

Я резко сворачиваю с курса. Вижу, Любка идет за мной. Бежит. И я перехожу на бег. Оглядываюсь. Остальные застыли в недоумении, следят. Заканчивается песчаная отмель (она здесь совсем узкая, метров пятнадцать), подбегаю к обрыву. Стеной взмывает коричневое глиняное нутро, срез колумбийского берега. Разумеется, нутро не идеально гладкое, не ножом резали. В вымоинах, в порах, в углублениях. И там, и сям, и оттуда, и отсюда сочится каплями вода. Настоящая капель. Грунтовые, пресные воды, которые текут с гор по наклонной плоскости подземными трассами и здесь выходят наружу. Точь-в-точь как у турбазы «Черноморец» в Абхазии, неподалеку от города Гудаута. Вах, какие места! А вино! А девочки на турбазе! Галка из Смоленска… Эх.

Нахожу взглядом капель поударнее. Подставляю открытый рот. И в него начинает вливаться прохладная жизнь.

Оборачиваюсь. Вовка уже несется вскачь. Борисыч с Мишкой бросили лодку и как раз стартуют. Татьяна запаздывает за мужиками, чуть притормаживает девушка. Возвращаюсь к капелькам. В этот момент мне кажется, что я выпью гору.

Пришло понимание того, что мы можем конкретно влипнуть. Пришло, когда я стал чувствовать, что вода эта не так уж и вкусна, что гору я не выпью, а пожалуй, что и лень мне уже стоять задравши голову. Когда пошел к воде, чтоб быть на стреме на случай катера, пока народ не заглушит жажду. Когда Любка, напившаяся одновременно со мной, села рядом на песок и запустила руку под «рыбфлотовку». Стала гладить живот. А приятно, ч-черт… И спросила: «Может, здесь рядом и заночуем?» И пальчиком стукнула, как по кнопке, по этому самому… по бугорку на спортивных штанах. Ну, баба, думаю, одно у нее только на уме. И тут пришло понимание. Ведь если пойдем дальше под обрывом, а катер повернет назад, куда мы денемся! Не вскарабкаемся ж за секунды по отвесному склону наверх, вообще не вскарабкаемся, не обезьяны мы, не сиканожки какие-нибудь. А добежать до невысокого берега вот отсюда, с этого самого места, мы еще успеваем, но если зайдем подальше, а там все такой же вышины обрыв, то хрена мы куда успеем. Будем метаться перед стеной с капелью, и бери нас тут, как хочешь. Так что надо топать назад, взбираться на холм и идти по-над обрывом. По леску, что там растет.