Колумбина или... Возвращение голубков (СИ)

Ты — как арфа, чистоты воплощение.

Лишь с тобой моё счастье цветёт.

Нет на свете тебя мне дороже.

Нет милее, чем ты, краса моя.

Вместе мы с тобой многое сможем,

Порознь быть нам никак нельзя.

Этим днём гостиная была полна радужного света не только из-за ясной погоды, но и прекрасного настроения. Сегодня Карл приедет сюда, в дом Аминовых, чтобы встретиться с Габриэлой, а пока, после приятного чаепития, Пётр пел за фортепиано, Иона стояла рядом, любовалась и нежно поглаживала крышку музыкального инструмента. Сидевшая же в компании Алексея и Софьи Габриэла зачарованно слушала с ними песню.

Тихо вошедший сюда, в гостиную, слуга остановился на пороге, чтобы не потревожить, и дождался окончания песни. Тогда Алексей и заметил его, вопросительно взглянув.

— Прибыл барон Герцдорф, — с поклоном сообщил тот.

— Ах, — сразу испуганно вдохнула Габриэла и застыла.

— Всё хорошо, милая, — добродушно улыбнулась ей Софья и поднялась следом за супругом.

— Это всего лишь встреча, — подошла к Габриэле Иона. — Всё так, как должно быть. Ты же затем сюда и приехала.

— Да, но как волнительно, — переживала та.

Она в считаные секунды осталась совершенно одна в этом уютном роскошном зале. В ту же минуту не успела и подумать о чём, как застыла, уставившись на двери, в которые вошёл он… Карл…. её милый, ненаглядный, уже с появившейся сединой, но всё такой же красивый и родной, желанный и вечно любимый…

Без слов они бросились навстречу друг к другу, слёзы на глазах, крепкие объятия, а губы… в один миг соединились крепким, ненасытным поцелуем. Руки сжимали тела друг друга, не желая выпускать… Шёпот любви. Шёпот искренних и тёплых признаний любви и тоски друг без друга… Будто жизнь дарит им только это мгновение, чтобы быть вместе, и уже не встретятся они никогда.

Может, так и будет. Может, судьба не даст шанс счастью продлиться. Пусть. Сейчас они вместе. Продлить бы эти минуты, но как?…

— Как ты? — было первым, что спросил Карл, стоя уже некоторое время вот так, прижимая любимую к себе.

— Скучаю, умираю, — сквозь вновь подступившие слёзы счастья вымолвила она и подняла нежный взгляд.

— Прости…. я всё знал, чувствовал… Я всё равно тебя ждал, как обещал, хотя и сыном обзавёлся, — улыбнулся он.

— Что? — не поняла Габриэла, но Карл тут же с улыбкой успокоил:

— Я шучу. Я должен помочь одному мальчику-дикарю вернуться домой. Я тебе расскажу о нём. Но как мне повезло, что ты приехала, что я вижу тебя! Я был почти в дороге как раз увезти мальчика обратно!

— И мне повезло. Без Ионы и Петра вряд ли бы мы встретились! Они, как голубки, указывают путь к живому, любви и свету, — гладила его тёплыми руками милая, но Карл мотал головой, и что-то явно его тревожило, мешая ощущать счастье полностью:

— Только… прости…

— О чём ты? — насторожилась Габриэла, чувствуя неладное.

Да, в его глазах была искренняя любовь к ней, но было что-то ещё. Да, им не быть вместе, как бы хотелось, но это не то, что его тревожит?…

— Милая, родная…. жизнь скоротечна, — сглотнул он, нежно поглаживая в своих руках.

— Не пугай меня, — теряла Габриэла голос от волнения и подступившего страха.

Это был неведомый страх, странный, удушливо-промозглый…

— Не знаю, успею ли я увидеть тебя ещё раз, — задержал дыхание Карл, но скрывать явно не хотел ничего. — Я приеду в Швецию, если смогу.

— Что ты хочешь сказать? — застыла Габриэла, ожидая скорейшего ответа.

Пусть громом и молнией прозвучат пугающие и, может быть, ломающие им судьбу слова, но они должны быть сказаны…. увы…

Глава 37 (как жить?…)

— Я совершенно не хочу это говорить, но должен, — снова сглотнул Карл, пытаясь подобрать нужные слова, но их не было. — Я болен.

Взгляд Габриэлы вздрогнул. Она так и стояла, застыв от морозящего страха, а тот уже, почему-то догадывалась, не отступит…

— Увы, каждый день, когда просыпаюсь, — праздник, благодарность всевышнему, что ещё жив. Нет, — видел Карл, как милая начала мотать головой, не желая принимать горькие вести. — Прости…. мы не властны над своей жизнью… Нет, — не хотел он выпускать её из объятий, прекращать ощущать её тепло в своих руках. — Габи…. нет…

Габриэла же не могла больше выносить ту душевную рану, а она внутри так кровоточила и убивала. Судьба была жестокой. Жизнь — ещё хуже… За что? Почему? Только не Карл! Сорвавшись с места, Габриэла убежала, громко распахнув двери, и умчалась как можно скорее на верхний этаж, в спальню, что ей отвели, хотя бы туда… Но и там нет покоя, нет выхода из той боли и пустоты, той черноты, которая накрыла заранее всё её существование.

Бросившись на постель, Габриэла стучала по подушке кулаками, рыдала в одеяло, но нет, нет спасения и выхода… Всё кончено… Как жить — уже не представляла… Без Карла — нет!

— Габриэла, — выдохнув от переживания, вбежала к ней Иона и немедленно заключила в свои объятия.

Долго ещё Габриэлу не удавалось успокоить. Когда же она уснула уже от усталости, укачиваемая в объятиях Ионой, всё снова стихло. Иона смотрела в одну точку, думая о смысле жизни. Она вспоминала обрывки рассказа Габриэлы о том, что сказал Карл, и не могла поверить в случившееся.