Колумбы иных миров

— Вот! Напиши-ка мне сюда стих. Лучше про любовь, но можно и другой какой-нибудь. Главное, чтобы все слова были приличные, я грубостей не люблю.

Последнее замечание она стала делать с тех пор, как доверила альбом Рагнару. Рыцарь отработал задание честно — долго, старательно вспоминал «про любовь» и наконец вспомнил отрывок из старой солдатской песни. Речь в нем действительно шла о любви, но сюжет был весьма фривольным, а отдельные слова не выдерживали никакой критики. Пришлось густо зачеркивать их чернилами — из-за этого пропала рифма. Ильза даже страницу хотела вырвать, да только на обороте была запись, сделанная Офелией Сакс в день свадьбы, и девушка не решилась ею пожертвовать, оставила все как есть. Но с тех пор дело на самотек не пускала…

Улль-Бриан машинально принял из рук девушки чудовищную малиновую книгу, бегло пролистал. Боги Великие, каких только глупостей и пошлостей в ней не было! Он замер, не зная, как поступить. В голове вертелась отчаянная мысль — не кощунственно ли осквернять собственные великие творения подобным соседством?! Ильза интерпретировала его замешательство по-своему.

— Что? Неужели ни одного стиха не знаешь?! Ну пусть не про любовь, пусть про что-нибудь еще, лишь бы складно!

— Хорошо. — Поэт обреченно взялся за перо.

Любовь для смертных —
Счастье ли проклятье?
И кто ответит, быть или не быть…
Но у людей есть вечное занятье —
Им нелюдь, как детей,
Из Мрака выводить…

Ильза прочла с запинкой свежие строки. Вежливо поблагодарила, стараясь скрыть изумление, а сама побежала к Меридит, спросить, что бы это могло значить.

— Вот! Улль-Бриан мне написал! Я что-то ничего не поняла: разве это про любовь?

Диса сперва долго смеялась, а потом пояснила, что это неосимволизм, и понимает его всяк по-своему. А лучше вовсе не пытаться ничего понимать, просто принять глубокомысленный вид и сказать: «Ах, как креативно!» Тогда все увидят, что ты — культурная девушка, умеющая ценить искусство.

После такого объяснения Ильза совсем растерялась.

— Странный стих, — жаловалась она Хельги. — Его совсем не нужно понимать! Зачем такие пишут?!

— Чтобы казаться умнее, чем ты есть на самом деле. Другие понять не могут и думают: «Ах, какой мудрый сочинитель!» А что он и сам ничего не понимает, просто зарифмовал набор случайных фраз, и только — об этом ведь никто не догадывается.

— Чему вы ее учите! — зашипела Энка сердито. — Нельзя быть такими косными. Современное искусство тоже имеет право на существование!

— Разве мы возражаем? — невинно моргнул демон-убийца. И хихикнул.

А Ильза осталась довольна. Ей стало казаться, что она постигла суть поэзии: неважно, есть ли смысл, лишь бы была рифма.

Примерно со второй недели августа начались сложности. Острова, островки, скалы и рифы тянулись бесконечной чередой. Ни Хельги, ни Энка, ни Рагнар — самый бывалый мореход из всей компании никогда прежде не встречали подобных скоплений надводных и подводных препятствий. Продвигаться вперед приходилось медленно и крайне осторожно — Макс, наверное, сравнил бы это с ходьбой по минному полю, но в их мире подобной гадости пока не имелось.

Высаживаться на острова и особенно оставаться там на ночь Ильза первое время боялась. После страшной встречи с жуткими деревьями-живодерами у девушки появилось что-то вроде фобии. Но постепенно она пересилила страх — не оставаться же ей одной на драккаре, в то время как остальные, включая даже судового, гуляют на бережку! После пятнадцатого острова она успокоилась совершенно и даже радовалась, когда Хельги, несущий бессменную ночную вахту, объявлял: «Тут я один не справлюсь, будем ночевать на берегу».

Большинство из встреченных островов были очень малы и совершенно необитаемы — просто голые скалы, облепленные морской живностью лишь до уровня прилива. На некоторых шумными колониями гнездились птицы. На одном путешественники заметили лежбище морских котиков. Улль-Бриан, не зная, с кем имеет дело, заикнулся было об охоте. В ответ Хельги зашипел по-сприггански: «И думать забудь!» — и для усиления эффекта так сверкнул злым красным глазом, что юноша с испуга не только охоту — имя свое едва не забыл! А демон-убийца на пару с Ильзой еще долго умилялись, свесившись с борта: «Ах, какие хорошие, какие славные зверьки!» Но на суше ни одно разумное существо за неделю плавания среди островов путешественникам так и не попалось на глаза.

Иное дело — в море! Там обретались русалки. В отличие от своих староземских соплеменниц, изящных и белокурых красавиц, здешние были дамами дородными, единой масти не имели — попадались среди них и платиновые блондинки, и жгучие брюнетки, а то и вовсе зеленоволосые. Характер же у них был, судя по поведению, весьма темпераментный.