Колыбель

– Колыбель, ты хороший человек, ты нам сильно помог и продолжаешь помогать. Колыбель, мы благодарны тебе навсегда и благодарность наша не знает границ. После того, как все закончится, мы вернем тебя в твой мир или в любой какой захочешь. Знаешь, ведь мы с Божестом поняли, что ты влюблен в Лилит, но если окажется, что она Джиньянк, то мы ее уничтожим, и ты нам не сможешь помешать. Постарайся забыть о Лилит. Любовь – это всего лишь чувство, равно как: ненависть, обожание, гнев, радость; оно захватывает тебя, оно освобождает тебя. Если окажется, что Лилит не Джиньянк, то мы бы уничтожили этот мир вместе с ней, но мы не хотим тебе причинять сердечную боль, мы не черствые и у нас тоже есть чувства, поэтому мы решили взять Лилит с собой. Что ты на это скажешь, Колыбель?

– Люция, слова твои мне греют сердце, но лучше не думать о том, что еще не закончилось. Зачем себе запутывать разум? Зачем настраивать себя на то, что может и не осуществиться? Ничто не гарантирует на данный момент мне того, что Джиньянк, это не Лилит, и это оставляет мое сердце неспокойным, – сказал я.

Прогремели взрывы, и лед провалился вниз. Мы спустились. Перед нами предстал вход в пещеру. Мы вошли. Пещера напоминает тюрьму изо льда, единственный выход – вход. Стоит одна кровать, тумба и пустота. На кровати лежит Космонавт, одетый полностью в космический скафандр. Мы подходим к нему. Через стекло шлема, лицо не просматривается. Есть в нем кто-то или нет, определит невозможно. На тумбе стоит рамка с поздравительной открыткой, надпись черными буквами на белом фоне:

С днем рождения, сын!

С любовью, Бог.

Я беру рамку в руки.

– Не трогай! – сказал Космонавт голосом, словно из ведра.

Я поставил на место рамку. Космонавт встал во весь рост. Я посадил Люцию на кровать, а Божест кинул на пол Саркофандр.

– Космонавт, это мои знакомые, они хотят, поговорит с тобой, – сказала Лилит.

– Лилит! Моя любовь! Чем я вам обязан? – сказал Космонавт.

– Нам нужен меч «Нессущий», – сказала Люция.

Космонавт склонил шлем над Люцией и сказал:

– Во-первых – здравствуйте! Где ваши манеры девушка? Не можете покорить красотой, так покорите воспитанием!

– Где?.. Меч!.. – сказала Люция.

– Я вам отвечу, раз вы так настаиваете. Только ответьте, он вам зачем? – сказал Космонавт.

– Чтобы убить! – сказала Люция.

– Вы безумная! – сказал Космонавт.

– Безумие, и есть высший разум, – сказала Люция.

– Так вы ни о чем не договоритесь, – сказал я и добавил: – Вы нас извините! Та причина, которая вынудила нас придти к вам и тот путь, который нас вел, сделали нас «горячими».

–Вы оберегаете свою расовую чистоту? – сказал Космонавт.

– Что? – сказала Люция.

– Нация, которая оберегает свою расовую чистоту – обречена на гонения. Вы представить себе не сможете, сколько я проходил пешком, чтобы собрать свою нацию в единый народ. Тот, кто осознает себя носителем святой крови и с пониманием использует это для достижения религиозного и политического руководства нации, никогда не откажется от этого права, – сказал Космонавт.

– От какого права? – сказал я.

– От права быть главным! Главным народом и главным, главного народа! Творец создал Тварь! И Тварь эта, к моему приходу,  изгадила всю Землю! К сожалению, – сказал Космонавт.

– Космонавт, мне не понятен ход твоей мысли и к чему ты начал этот разговор, но чем дольше продолжаешь, тем страшнее мне становится за тебя. Не сошел ли ты с ума, здесь от одиночества? – сказала Лилит.

– Тот, кому не страшно жить – страдает недостатком воображения. Ужас в Слове. Мне страшно от того, что кто-то постоянно пытается улучшить жизнь, но в результате все заканчивается разрушением жизни. Самое главное – это Слово; вначале было Слово, и Слово было у Слова, и Слово было Слово. Вся ненависть, вся боль, вся смерть, вся любовь в Слове. Всегда, Слово было, есть и будет – вирусом убийцей, – сказал Космонавт.

Мне стало понятно, что поток мыслей Космонавта, только кажется безумным и несвязанным между собой, но на самом деле, если разбить на предложения и прочитать по отдельности, то можно прочесть мысли человека, который рассуждал обо всем, в абсолютном одиночестве долгое время.