«Колыбель» Победы

Ведь откровенный вздор пишут, что Павла Рычагова расстреляли за возражения Сталину или за ту же высокую аварийность в советских ВВС. При нынешнем развитии техники, чтобы научить летать, пилоты не один самолет угробят. Или за то, что перед войной при растущем авиапарке ВВС приказал оставить на прежнем уровне наземно-технический персонал. Вот и «вредительство»! Чушь собачья! С началом войны численность самолетов и пилотов стала стремительно сокращаться, первые падали сбитые, гробились в авариях да просто ломались, а вторые гибли или становились негодными к полетам – тоже весьма часто из-за тех же болезней или перегрузок нервных. А вот количество техников, если и уменьшилось, то незначительно – в тылу ведь потери только случайные от бомбежек или болезней. Так что Павел Васильевич прав – незачем было наземный персонал увеличивать. В Германии люфтваффе раздули безмерно, когда численность самолетов сократилась и возникла нужда в пехоте, то массу техников и зенитчиков потом пришлось отправлять в авиаполевые дивизии. Возникает вопрос – зачем истратили уйму средств и сил для подготовки квалифицированного состава ВВС и ПВО, абсолютно ненужного в скукожившемся люфтваффе и ставшего обычным «пушечным мясом». Нет, надо это сделать, ведь просто преступно дозволять предателям вот так легко истреблять людей, что могут и желают сражаться за родину. Да и не верю, что масса Героев Советского Союза оказалась сплошь и рядом вульгарными изменниками. Не верю!»

– В общем, так, Сергей Петрович, пугаться не надо – предатели могут быть рядом, а их отношение к НКВД только усугубляет ситуацию. Разберусь с этим подлым делом, не впервой. Все, что ты мне сказал сейчас, в бумаги перенесено, с подписями и протоколами, включая опознание?

– Все тут есть, уже в папке подшито. – Козин протянул Гловацкому обычную картонную папку, что в канцеляриях рядами на полках стоят, как гренадеры в строю. Николай Михайлович развязал тесемки и стал перебирать листы, внимательно рассматривая и удовлетворенно хмыкая. Сложил снова, аккуратно завязал бантиком. Вывел ручкой гриф – «Совершенно секретно. Особой важности». Размашисто расписался, поставив дату, тщательно вывел свои должность и звание. Хмыкнул.

– Со всеми побеседую лично, включая мальчишек. «Особистам» пока ни слова, сам разгребу ситуацию. У меня для того политотделы с трибуналом под рукою, целый дивюрист займется. Но после… Пока же я переговорю с компетентными товарищами, что помогут прояснить ситуацию на текущий момент времени. Так что работай по-прежнему, это теперь не твоя головная боль. Ты все понял, Сергей Петрович?!

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

На лице Козина проявилось необычайное облегчение, словно тяжкий груз с плеч сбросил. Вот и удобно его новой работой загрузить, полковник сейчас из кожи вон вывернется, чтобы подальше от страшной папки быть, той, что у Ворошилова и Жданова скоро появится.

– Авиаразведку ты поставил, хорошо. Войсковую тоже – хвалю! Но мне диверсии нужны, мосты взорванные, вражеские эшелоны под откос летящие! Где это все? Есть, но мало! Централизация нужна, как маршал Ворошилов приказал. Так что давай предметно с тобой побеседуем по данным вопросам. Докладывай, что там у тебя есть и о своих задумках!

Командир 3‐го механизированного корпуса генерал-майор Черняховский

Валга

Танки с крестами на башнях, угловатые коробки бронетранспортеров, обгорелые остовы автомашин – растянувшаяся на добрый километр длинная колонна вражеской техники, еще вчера бодро двигавшаяся на Валгу, навечно застыла на пожелтевшей от солнца траве и выбитых на ней колеях грунтовой дороги. Черный дым продолжал бледными струйками подниматься к небу, кое-где еще виднелись жадные языки пламени, пожиравшие резину и траву. Трупы, везде трупы в ненавистной, цвета дохлых мышей форме. Наверное, будь тут сейчас хороший художник с мольбертом, то сразу бы написал, как знаменитый с царских времен баталист Верещагин, что погиб на броненосце «Петропавловск» в Порт-Артуре, свой «апофеоз войны».

– Удобную позицию выбрали, очень удачную, Иван Данилович! Рота КВ старшего лейтенанта Зиновия Колобанова закупорила немцам горловину, полковая группа подполковника Егорова била с гребня, как фашисты встали намертво! Длинная такая кишка получилась – я все огневые средства по ней задействовал, да так стреляли, что снарядов и мин почти не осталось. Все по врагу израсходовали…

– Будут боеприпасы, Дмитрий Александрович, вечером тебе доставят. Нет, но такое побоище я еще никогда не видел – это же сколько вы немцев тут уничтожили?!