От этой любви в 1942 году родился у бабушки сын, которого назвали Колей, в честь погибшего отца – генерала, Героя Советского Союза. Но вот с фамилией случились нелады – у матери ведь Шверде, а у самого Николая Михайловича законная жена в Ярославле с дочерью. Но все разрешилось быстро – сам «всероссийский староста» Калинин выдал грозную бумагу, и документы на фамилию Гловацкого мигом оформили, как и пенсию. С таким отцом была будущему тестю только одна дорога – в Суворовское училище, по стопам бати. Потом молодой лейтенант попал прямиком во 2‐ю гвардейскую дивизию, что в начале войны 118‐й стрелковой именовалась. Все ступени прошел, от взводного, и через академию в комдивы, а потом и корпусом командовал, генерал-полковником стал. Сейчас на пенсии, живет в Москве, в окружении внуков. Женился он на дочери конструктора Таубина, которого отец чуть ли не из-под расстрельной статьи увел. И удивительное дело – сын знаменитого оружейника женился на дочери Гловацкого, так что все ветви рода сплелись. Софья Михайловна с женой командарма стали подругами на долгие года и внучат вместе пестовали.
– Софушка ты моя, какая наблюдательная. – Гловацкий обнял жену, их поцелуй затянулся. Наконец супруга снова выскользнула из объятий. И как девчонка показала ему язык.
– Потерпишь до вечера, а то приезжаешь из командировки аки зверь ненасытный. Я ведь на десять лет тебя моложе, а умаялась уже, дорогой муж, вашим желаниям потакать. С такой страстью мне ведь третья беременность грозить может…
– Ух ты, я только за! Сколько лет мечтаю! Дочурку хочу!
– Ни за что! Чином не вышел! Будь ты генералом, я бы решилась – год ведь еще до сорока, а так нет! Так что извольте убрать руки, полковник! Буду тебя кормить с ложечки, как раненного при исполнении долга. И еще ты у меня старенький, скоро пятьдесят стукнет…
– Да я любого молодого уделаю, я же крап…
– А я врач и жена! Сиди, кормить сама буду!
Гловацкий приуныл, наблюдая, как его любимая женщина в коротком халате уходит на кухню. Да уж, свела их судьба. Он ведь из Нижнеудинска, и полный тезка легендарного генерала – только из казаков. Окончил школу и поступил в Новосибирске в командное училище внутренних войск. А на 2‐м курсе отправили его вместе с командой в Нижнеудинск – там целую улицу именем генерала назвали. Приехали в город многие с ним воевавшие рядом, в том числе и «крестник» – боец, которого Гловацкий у дотов спас от смерти, немцев порубив. Вот такое к генералу Власьеву прозвище прилипло с легкой руки маршала Ворошилова. И Софья Михайловна была с внучкой Софушкой, девяти лет от роду. Когда узнала, что в строю стоит полный тезка генерала, то сама подошла к нему и заговорила. Он стал отвечать старой женщине, а та смотрела на него изумленными глазами, и упала бы, но курсант успел ее подхватить. Потом узнал причину обморока и удивился – оказывается, он с ней говорил с той же интонацией и манерами, что и легендарный генерал. И сразу же Софья Михайловна упросила, буквально умоляла принять участие в эксперименте. Если бы он знал тогда, что выйдет! Она подвела его к генералу Власьеву за спину, и Николай громко сказал:
– Помни, крестник, в военном деле мелочей не бывает!
Старый генерал чуть ли не подпрыгнул, лихо развернулся, словно стал младшим лейтенантом, и отчеканил:
– Так точно, товарищ командарм! Мелочей не бывает!
А потом, разглядев, кто ему так сказал, чуть ли не врукопашную с матом кинулся – спасла Софья Михайловна. А закончилось тем, что старик Власьев подарил легендарную лопатку генерала и упоил до невменяемого состояния, смотря при этом восхищенными глазами и слушая с открытым ртом, как и бабушка. Да, бабушка, ибо маленькая Софа забралась к нему на коленки и при всех объявила, что выйдет за него замуж. Все тут посмеялись, кроме бабушки – она единственная знала, какой является ее внучка. И пошел через девять лет капитан Гловацкий под венец с этой своенравной особой, что влюбила его в себя после долгой переписки и свиданий в каникулы, со временем превратившись в очаровательную девушку.
– Так, садитесь кушать, мой повелитель! Да, кстати, вы их угомонили?! Все мирно живут, а эти как кошка с собакою!