Колыбель предков

В лагере, куда в тот же день прибыл Лики, только и велись разговоры о находке части скелета предшественника зинджантропа, который получил почетное имя презинджантропа. Луис с азартом принялся реконструировать тонкие кости левой стопы, усердно подбирая ее смыкающиеся друг с другом части. От ноги сохранилось пять костей пальцев, пять костей ступни, несколько разрушенная от эрозии пяточная кость и лодыжка. Строение нижней конечности отличалось примитивностью, и все же не оставалось сомнений, что нога не антропоидная, а человеческая. Не могло быть и речи, что она сходна с ногой гориллы. В то же время определенное различие в соединении пальцев и в форме костей ступни отличало ее от ступни современного человека. Затем в течение очередных нескольких дней последовали новые находки одна интереснее другой: ключица, фаланги пальцев руки, позвонок, кисть, зубы, голень, лобная и височная кости черепа… По позвонку Лики постарался представить объем грудной клетки презинджантропа и высказал убеждение, что она была обширной. Наибольшее волнение вызвало открытие бесспорно человеческих по особенностям костей ног и рук. Никогда еще в горизонтах такой глубочайшей древности не находили остатки конечностей.

Затем снова повезло Джонатану. Он все дни твердил, что рано или поздно обязательно откроет челюсть презинджантропа. Однажды утром к палаткам прибежал запыхавшийся помощник Джонатана и крикнул на весь лагерь: «Джонни нашел ее! Идите скорее!» Когда участники раскопок сбежались к пункту Н. Н., то увидели, что Джонатан завершает расчистку части челюсти с тринадцатью хорошо сохранившимися зубами, как раз в том месте, где оп грозил найти ее. Счастливчик ворчал недовольно — его огорчило, что челюсть разломана и к тому же сохранилась не полностью. Однако втайне он гордился находкой. Еще бы — во-первых, она помогла, наконец, установить возраст презинджантропа: судя по тому, что первые коренные оказались сильно изношенными, вторые только слегка, а третьи вообще еще не прорезались сквозь челюстную надкостницу, возраст этого существа приближался к 11–12 годам; во-вторых, зубы ребенка, не превосходившие по размерам гигантские зубы зинджантропа, в значительной мере отличались от них, больше напоминая человеческие (по форме и строению, но не размером — на участке челюсти, где размещались пять зубов презинджантропа, у человека могло бы поместиться шесть зубов!); в-третьих, именно челюсть и зубы позволили Лики прийти к сенсационному выводу о том, что, судя по деталям строения их, презинджантроп представляет иной, чем зинджантроп, тип древнейшего человека.

Это неожиданное заключение получило подтверждение после открытия дополнительных частей черепа презинджантропа, в том числе обломков теменного участка черепной коробки. Его умственный статус представлялся несколько большим, чем уровень, достигнутый зинджантропом. В свете новых находок последний не выглядел столь резко отличным от австралопитековых Южной Африки, как казалось всего год назад. Но как следовало в таком случае оценивать открытие зинджантропа? Не мог ли он все же пасть жертвой более высокоорганизованного, умевшего изготовлять орудия гоминида, истинного потомка презинджантропа со стойбища Н. Н.? Лики сначала предпочел иное объяснение. Ему представлялось более оправданной гипотеза о параллельном развитии в Олдовэе двух разновидностей гоминид — зинджантропа и презинджантропа. Это казалось тем более вероятным, поскольку обломки черепа презинджантропа сами имели отчетливые следы преднамеренного убийства: на левой части теменной кости виднелся не допускающий иного толкования след удара чудовищной силы. От точки резкого соприкосновения с каким-то тупым и достаточно массивным инструментом по поверхности теменной кости радиально расходились глубокие трещины. Если при открытии на стойбищах древнекаменного века черепов гоминид каждый раз предполагать, что таинственный убийца — настоящий человек, а жертва соответственно примитивная боковая ветвь, не имевшая отношения к родословной Homo, то проблему происхождения людей никогда не удастся решить. В таком случае недостающее звено станет вечно ускользающим звеном. Не справедливее ли предположить, что древнейшие представители рода человеческого при определенном неблагоприятном стечении жизненных обстоятельств и в ожесточенной конкурентной борьбе за существование нападали на себе подобных или близкородственных представителей семейства гоминид, может быть лишь несколько отставших в развитии вследствие неравномерности эволюции, убивали их и поедали как обычную добычу повседневной охоты? Вероятнее всего, так оно и было.