Колыбель предков

— Хотел бы я послушать, о чем станут говорить наши критики! — воскликнул Брум. — Впрочем, им не занимать изворотливости. Вспомните, когда были открыты первые черепа австралопитеков и мы с Дартом объявили, что они не похожи на шимпанзе, наши оппоненты поучали нас, что в недостающем звене юга Африки нет ничего сближающего его с человеком. Стоило только обнаружить в пещере кости конечностей, схожие с конечностями Homo, как скептики тут же нашлись: «Ах, так это останки человека! Вы нашли обломки скелета человека, перемешанные с черепами шимпанзе…» Вот почему я не завидую ситуации, в которой оказались мои оппоненты после открытия таза плезиантропа. Положение их тяжелое — ведь такой таз не принадлежит ни антропоиду, ни человеку. Кому же, как не недостающему звену?

— К сожалению, — продолжил Брум, — у меня до сих пор более чем достаточно оппонентов, которые хоть и не бросают мои статьи на землю, но свои заключения подтверждают глубокомысленными рассуждениями, существо коих сводится к такой фразе: «Я не верю всему этому!»

Брум вознамерился раз и навсегда искоренить столь удобную и ни к чему не обязывающую позицию брюзжащего скептика от науки. Верная гарантия победы — наступление, поэтому — раскопки, раскопки и еще раз раскопки. Надо не дать возможности удаче ускользнуть из рук. И упорство Брума вознаграждается. Достаточно сказать, что в том же, 1947, году он нашел сначала второй череп плезиантропа, у которого на две трети сохранились лицевые кости, затем третий, с наполовину уцелевшими костями лица и верхней челюсти с зубами, и, наконец, четвертый, у которого имелись части верхушки и основания. Помимо этого в коллекцию Брума попала нижняя челюсть ребенка плезиантропа с полным набором молочных зубов. Анализ строения этой челюсти и зубов свидетельствовал о том, что высказанная им десять лет назад мысль о родовых различиях плезиантропа и австралопитека нашла теперь подтверждение.

Так кто же все-таки эти таинственные австралопитеки — недостающее звено, примитивнейшие из людей или просто наземные обезьяны? Ответить на такой вопрос непросто. Трудность заключается в том, что находки поступали в лаборатории Трансваальского музея в таком большом количестве, что их не успевали препарировать и изучать с должной детальностью, и в том, что при столь причудливом сочетании обезьяньих и человеческих особенностей определить точный таксономический статус «миссис Плез» и ее родичей было весьма сложно.

Роберт Брум, разгадывая эту головоломку, привлек для сравнения с черепами австралопитеков девяносто черепов высших антропоидных обезьян, которые хранились в фондах Британского и Оксфордского музеев. На первый взгляд, не возникали сомнения в решающем сходстве их с черепами австралопитеков: объем мозга тех и других не отличался значительной величиной и не достигал низшей границы объема мозга обезьянолюдей, до которой им не хватало 200–400 кубических сантиметров; нижние челюсти отличались массивностью, а соотношение размеров лицевой части черепа и мозговой коробки у австралопитеков было типично антропоидным. Обращали на себя внимание также сильный прогнатизм (выступающая вперед лицевая часть черепа) и мощное развитие таких костных структур, как надглазничные валики у основания лобной кости и различные костяные гребни на черепной крышке.

Однако детальный анализ особенностей конструкции черепа и строения отдельных частей его, в частности зубов, показывал, что однозначный ответ при решении вопроса об антропоидности австралопитеков невозможен. Обезьяньи черты комбинировались с человеческими, хотя таксономическое и эволюционное значение последних было не всегда ясным. Примечательно, что строение затылочной части черепа австралопитека свидетельствовало о посадке головы, ближе к человеческой, чем к антропоидной. Строение структур верхней части лица и участка лба заметно отличается от того, что характерно, например, для гориллы.

Особенности строения черепа не единственное, что ставит австралопитеков в особое положение по отношению к высшим антропоидным обезьянам. Близкие к человеку по строению кости конечностей таза, свидетельствующие о прямохождении «южной обезьяны», позволили ряду антропологов сделать вывод о необходимости включения «миссис Плез» со всеми ее родичами в группу ранних представителей гоминид и объявить их «людьми, находящимися в процессе становления». Впрочем Брум высказывался осторожнее. Австралопитеки, по его мнению, это «группа высших приматов, близких человеку, или, возможно, они — люди с малым объемом мозга». Во всяком случае, они настолько близки человеку, что можно без преувеличения назвать их обезьянолюдьми и самыми ранними представителями гоминид. Вместе с тем не исключалось, что австралопитеки располагаются всего лишь «близко к генеральной линии эволюции человека» или, в худшем случае, представляют собой модифицированных потомков группы высших приматов, истинных предков человека, которые были близки «южным обезьянам». Брум верил, что именно от австралопитеков два-три миллиона лет назад отделился ствол гоминид.