Колыбель (СИ)

Гость поднес заламинированный лист бумаги к очкам:

— Царицыно, там застеклили заново целое крыло, кроме того, конечно, ландшафт, пусть и зимний. Стадион «Олимпийский», это мегаполис в мегаполисе, фактически порто–франко, притом сильнейшая веротерпимость: с одной стороны церковь, с другой — мечеть. И ни одной резни уже с полгода. Институт Склифосовского. Но сразу предупреждаю: специалисты есть, но плата отдельная и берут так уж берут. Тоже дорого, но очень интересно — Академия Дзержинского, конференция «Свет в конце ствола», даже иноземцы предполагаются, гарантируется общий умеренный оптимизм выводов.

— А подешевле? — осторожно спросила Женя, скосив взгляд на бывшего мужа, как бы оценивая уровень крови в этом источнике.

— Самое дешевое — музеи, естественно. Пушкинский — это просто сто грамм. Кроме того, мало кто знает, там ведь и взять можно что–нибудь с собой и унести, в том смысле, что искусство реально теперь принадлежит народу.

— А зоопарк есть?

— Да, двести пятьдесят. Да, я должен был сказать сразу: транспортировка и минимальная охрана — за счет нашей службы.

— Что значит минимальная? — поинтересовалась Женя.

— А тебе не все равно? — мрачно хмыкнул Денис.

Гость успокаивающе махнул изящной рукой:

— Обычно никаких эксцессов не случается. Мимо главных свалок мы свои рейсы не пускаем, так что ни собачьих, ни крысиных налетов не бывает. А зомбирование бомжей — просто сказки малонаучные. Но тут знаете в чем дело… — Иннокентий Михайлович замедлил темп речи.

— А монастыри? — вдруг спросил Денис.

— Есть, есть там у меня Донской. И еще… Вы меня великодушно извините, но я должен сделать экспресс–анализ.

Гость наклонился к черному чемоданчику, затаившемуся у колена.

— Зачем?

Мелькнула извиняющаяся улыбка, дернулась бородка.

— Я, видите ли, врач и во время разговора вел осмотр.

— Я заметил, — сказал Денис. — Из пальца?

— Прошу прощения, из вены, — деловито сообщил гость, расстегивая чемоданчик и извлекая из него черный, уже мигающий разноразмерными глазками прибор, похожий на краба с оторванными клешнями.

— А вы нас не обманете? — спросила испуганно Женя.

— Наоборот, я вас огорошу правдой.

— Я имею в виду, вы не выкачаете шприц крови и…

— И не убегу ли?

— Извините.

— Извиняю, хотя очень смешно.

Жгут перехватил практически отсутствующий бицепс Дениса. Явилась ватка, запахло эфиром, блеснула игла, демонстрируя ретивый профессионализм, гость вошел в вену.

— А вам зачем в монастырь? — спросил доктор, пока жужжала машинка, распробуя поданную кровь.

Денис гипнотизировал «краба».

— Зачем вашему… ну, зачем нашему реципиенту в монастырь? — переадресовал доктор вопрос Жене.

— Я еще не знаю, — прошептала она.

На маленьком табло появились какие–то циферки.

— Ну, — сказал за спинами собравшихся Иван Степанович. У него был свой повод, но уж совпало.

Гость жевал губами. Потрогал бородку, поправил очки:

— Насчет монастыря вы спросили не зря, полагаю.

— Что?

— Цирроз, это как минимум, и далеко зашедший. Но это… а тут еще и лимфатическая система. Кроме того, наличие каких–то нераспознаваемых паразитов. Вы недавно откуда–то прибыли?

— Да, — кивнул Денис.

— А откуда?

— Вы не поверите.

— У меня не праздный интерес, эта «марсианская» штучка, — он ласково погладил «краба», — на многое способна, если ей что–нибудь подсказать.

— Там, где я был, болезней нет. Никаких.

— Отсоси у меня сукровицы, — просипел Иван Степанович, — мне теперь зачем?

— Нет–нет, у меня! — Женя быстро и неловко закатывала рукав драного джемпера.

Гость с интересом обвел взглядом интересную семейку:

— Таких мест, чтобы не было никаких болезней, не бывает. Вы могли не заметить момента заражения, так часто бывает, амеба, например, водится в кристально чистой на вид воде, в родниках в Камбодже.

— Вы будете колоть?! — Женя сунула ему под нос тоненькую, с синими нитками венок руку.

8

Двести пятьдесят грамм женской крови было потрачено впустую. Денис обнаружил сразу несколько обстоятельств, препятствующих осуществлению его, надо сказать, совершенно неотчетливого пока замысла. Жираф, ламы, благородные олени, тапиры и удавы его не заинтересовали. Ядовитые змеи были за настолько толстым стеклом и спали так сыто и отчужденно, что на них оставалось только махнуть рукой. То же — крокодилы. У одного пасть, правда, была открыта, но абсолютно неподвижна и напоминала половинку разведенного невского моста.

Из волка лезла шерсть. Снежный барс спал. Тигр не спал, но ленился разлепить очи в направлении посетителей. Лев царствовал в глубине клетки, отвернувшись от белого света.

— Сытые? — разговорился Денис со смотрителем, вытиравшим мокрые руки о брезентовый фартук.

— А как же, они ведь не люди, они затянуть пояса не понимают.

— А чем кормите?

— Ну чем, подбрасывают по распоряжению здешнего путейца из подземных столовок. Отстрелы практикуются в Сокольниках и Кускове, полудикая лосятина. А уж с крысиным мясом, сам понимаешь, проблем не бывает, если что.

— Морду не воротят?

— Иной раз и воротят, тогда даем проголодаться.

— А человечина?

— В каком смысле?

— Не людоеды?

Служитель еще раз вытер руки о фартук:

— Иди отсюда, мил человек.