Колыбель твоих оков

— Девочка моя, — говорит Бетан тоном женщины лет так сорока, повидавшей многое, — я же не спрашиваю тебя, ходила ли ты туда голой.

Я слегка завидую такому ее расслабленному отношению к работе и к жизни в целом. Для меня работа — это большая ответственность, и ничто меня так не страшит, как опасность остаться без работы. Я понимаю, откуда ноги растут: Бетан никогда не приходилось задумываться о завтрашнем дне, она родилась, как говорят, с серебряной ложкой во рту.

— Ну, скажи, он горяч?

— Кто? — я делаю вид, что не понимаю, о ком идет речь. Мои руки все еще дрожат, и я все еще пытаюсь с этим бороться.

— Ой, да брось! — выкрикивает Бетан слишком громко как раз в тот момент, когда мы заходим в наш любимый бар. Бар называется «Клеопатра» — хозяева бара решили отразить в интерьере истории жизни самых знаменитых женщин мира, на стенах — репродукции картин и копии фотографий, некоторые в рамках, а некоторые, такого же размера, нарисованы прямо на штукатурке. Все портреты сделаны руками дочерей хозяев и, надо сказать, сделаны талантливо. Девушки сейчас учатся в Европе. Сначала они мечтали и планировали поступать в Миланский технический университет на факультет архитектурного дизайна, но поехали в Лондонский университет искусств, выбрав точно такой же факультет. Так сказать, отправились из Новой Англии в Старую Англию, получили там стипендию. Все это когда-то с гордостью и удовольствием рассказали нам хозяева бара, муж с женой. Поскольку мы с Бетан — постоянные клиенты бара и встречаемся здесь поболтать хотя бы раз в неделю, нас всегда встречают как старых друзей, и мы периодически просматриваем свежие фотографии сестер на телефонах их родителей. Может быть, тем не хватает общения со своими дочками, поэтому они так радуются нашим встречам. Вот и сейчас Мик, хозяин заведения, приветливо улыбается нам и машет рукой, подавая напитки посетителям, сидящим у высокий стойки.

Мы с Бетан оглядываемся, выбирая столик. Бар очень уютный, здесь во всем чувствуется энергия взаимной любви в этой семье. Все столы разных цветов, и у каждого есть свое имя. Сегодня мы останавливаем свой выбор на высоком столике с именем Одри — глянцевая черная столешница, тонкие белые ножки, круглая белая матовая лампа на столешнице — и усаживаемся на высокие полубарные стулья. Стулья в нашем баре очень удобные, с закругленными спинками на уровне талии. Может быть, это еще одна из причин наших многочасовых посиделок здесь.

— Он крышесносный, — отвечаю я на ее вопрос и опускаю глаза.

— Крышесносный? Что это за слово такое? — ржет Бетан. — Такого слова не существует.

— В таком случае, мы просто обязаны его запатентовать, — мечтательно улыбаюсь я. — Дай подумать, — я запрокидываю голову, как будто задумываюсь о чем-то значительном и существенном. — Оно означает, что от такого мужчины может протечь чердак, — уверенно добавляю я.

Бетан катится со смеха и начинает выпытывать у меня все подробности интервью по порядку. Я решаю, что закажу что-нибудь перекусить чуть позже. А пока, перед тем как начать свой рассказ, я заказываю клубничный дайкири, заранее зная, что утром могу пожалеть об этом. А вот Бетан решает поэкспериментировать с напитком из крепких ингредиентов, не задумываясь о возможной последующей «расплате».

Когда я перехожу к тому моменту, что Лорэн не взял меня в свою группу, Бетан хмурится и потягивает свой коктейль.

— Слушай, это даже к лучшему, — озвучивает она мои мысли. В действительности меня трясет даже от его имени, так что я не понимаю, как смогла бы с ним работать. — Жаль только, что не сможешь вместе с ним публиковаться во всяких «Саенс»4, — снова озвучивает она мои мысли, — но зато ты поработаешь в его лаборатории! А это всегда можно будет указать в личном деле. Подумай только, мало кому такое даже снилось! Это как выиграть в лотерею.

Бойфренд Бетан проработал два года в лаборатории Лорэна, и его карьера немедленно пошла в гору, а его публикации с огромным импакт-фактором5 поразили всех настолько, что ему сразу же предложили должность младшего ассистента на кафедре эмбриологии. И это всего лишь спустя два года после окончания аспирантуры!

Тем временем алкоголь в моей крови возымел свое действие, и я расслабляюсь.

— Я тебя так и не спросила, почему Джеймс тогда ушел из лаборатории Лорэна? По контракту он мог бы там оставаться еще на год.

— Ох, как же он не любит это обсуждать. Только не выдавай меня, — заговорщицки произносит моя лучшая подруга. — И это еще одна причина, по которой я рада, что ты не оказалась в его исследовательской группе. Джеймсу было с ним тяжело, как и всем, в принципе — характер у Лорэна, мягко говоря, не сахар. Хоть он и такой невероятный красавчик, но все же он ужасно требователен, с ним не расслабишься. Ну, а что ты хотела, все имеет свою цену, а работать с гением — это прекрасная плата за… Может, ты наконец перестанешь дергать ногой? Я сейчас со стула свалюсь!

— Ой… — от неожиданности я чуть сама не падаю со своего высокого стула. — Прости, я даже не заметила!