Колыбельная для брата

– Северная улица, дом шесть. Номера квартиры нет почему-то.

– Какие на Северной квартиры! Там домишки… Пошли.

– Нельзя, пока мама не отпустит.

– Чтоб вас…

От огорчения Кирилл до самых пальцев погрузил в варенье вафлю и начал торопливо жевать. Потом еще раз огляделся, увидел большое зеркало, а в зеркале себя.

Да, не похож он был на благовоспитанного гостя. Сбившаяся майка, растрепанные волосы, следы угольной пыли на узком толстогубом лице, облупленная переносица, варенье на подбородке. Черт его дернул сюда прийти…

За дверью слышался приглушенный и, видимо, взволнованный голос старшей Черепановой. Потом звякнула на рычагах трубка, и Женькина мама возникла в комнате. У нее был какой-то замороженный взгляд.

– Странно, – сказала она, глядя мимо Кирилла. – Евгения, что за дикая история у вас в школе? Какой-то кошелек… И Ева Петровна подозревает, что здесь замешан Векшин… Неужели это возможно, Кирилл?

Лучше всего было прыгнуть в седло прямо из окна и потом навсегда забыть об этом доме.

Кирилл не двинулся, только сжал тонкую ложечку так, что она слегка согнулась. Уши у него начали пылать (хорошо, что под волосами не видно). Щекочущая бахрома, обильно украшавшая комнату, вдруг показалась ядовитой, как мохнатая оторочка жгучих медуз, с которыми Кирилл познакомился прошлым летом на Черном море.

– Да что ты, мама! – с отчаянием воскликнула Женька. – Ну, при чем здесь он? Ева Петровна ничего не знает!

– Как ты можешь так говорить про свою учительницу!

– Потому что она не знает! А мы знаем! Мы как раз сейчас должны выяснить!

Кирилл встал.

– Спасибо за чай, – сказал он. – До свидания. Черепанова, я подожду тебя на улице. Если пойдешь…

Уводя из-под окна велосипед, он услышал громкие голоса: отчаянно-слезливый Женькин и деревянно-справедливый ее мамы. Слов было не разобрать, они перепутывались друг с другом. Потом до Кирилла донеслась фраза:

– По крайней мере, надень спортивный костюм, чтобы не очень отличаться от своего… босоногого кавалера.

Через минуту из подъезда выскочила Женька в синем тренировочном костюме. Она рывком выволокла за собой девчоночий велосипед-подросток. На Кирилла она не смотрела, была красная и с мокрыми глазами.

"А жизнь у нее не сладкая", – вдруг подумал Кирилл. И хмуро спросил:

– Ты ездить-то умеешь?

Женька сердито тряхнула волосами.

– Ты думаешь, я совсем такая… комнатное растение?

– Поехали, – сказал Кирилл.

Глава 8

Северная улица лежит за стадионом, недалеко от оврага. Овраг в этом месте неглубокий, берега его пологие. Зимой они исчерчены лыжными трассами, а летом и осенью по склонам вьются среди зелени тропинки. Внизу журчит речка Туринка, похожая на обычный ручей…

Кирилл и Женька ехали рядом по узкой дороге между оврагом и решетчатым забором стадиона. Было тихо и тепло. Навстречу летели паутинки и семена, похожие на шелковистых пауков.

За решеткой стадиона, как разноцветные бабочки, мелькали майки футболистов. Настоящая коричневая бабочка попалась навстречу, изменила полет и зачем-то погналась за Женькой, но тут же отстала.

"Поздняя, запоздалая", – мельком подумал Кирилл про бабочку. И внимательно посмотрел на Женьку. Может быть, бабочка приняла ее голову за цветок? Нет, не похоже.

Женька в эту секунду тоже посмотрела на Кирилла, встретилась с ним глазами и смутилась.

– Ты на мою маму не обижайся, ладно? – попросила она.

– Чего мне обижаться… – холодно сказал Кирилл.

– Понимаешь, она так привыкла: если учительница сказала, никаких не может быть ошибок.

– Ты, по-моему, тоже к этому привыкла, – сказал Кирилл и вильнул колесом, объезжая разбитую бутылку.

– Да нет, ты не думай…

– Я об этом и не думаю, – перебил Кирилл. – Я думаю о Чирке.

– Какой негодяй, верно? – подхватила Женька. – И сидел тихонечко, будто ни при чем!

Кирилл поморщился. Женькина слишком старательная поддержка была неприятна и почему-то его тревожила.

– Подожди радоваться, еще не выяснили. У тебя все быстро: сперва – я негодяй, потом – Чирок…

– Да я про тебя никогда не говорила!

– Зато думала.

– Да не думала ничуть! Честное пионерское!

– Ну, хоть за это спасибо, – буркнул Кирилл и с недовольством спросил себя: "Зачем я с ней так?"

В это время кончился стадион, потянулись домики с огородами, а потом дорога свернула налево. Это и была улица Северная.

– Дом шесть, – сказала Женька. – Кажется, вон тот, с палисадником… Ой, а там не Чирков?

У калитки возился с большим велосипедом мальчишка в подвернутых джинсах и клетчатой рубашке. Приподняв плечом раму, он прокручивал заднее колесо.

– Точно – Чирок! – обрадовался Кирилл. – Везет нам.

– А что мы сперва ему скажем?

– Видно будет. Поехали скорее.

В это время Чирок поставил велосипед, лихо толкнулся двумя ногами и прыгнул в седло.

"Здорово", – отметил про себя Кирилл. И услыхал грозный Женькин окрик:

– Чирков! А ну стой! Хуже будет!

"Вот дура!" – подумал Кирилл и крикнул:

– С ума сошла! Он же нас обставит на своих колесах!

В том, что Чирок ударится в бега, Кирилл почему-то ни капельки не сомневался. И точно: Чирок оглянулся, наклонился к рулю и налег на педали. Сразу взял скорость.

– Подожди! – безнадежно крикнул Кирилл.