Колыбельная для бронехода (СИ)

— Верно ли я понимаю, что этот Рамон Меркадо прибыл с целью уговорить вас примкнуть к повстанческому движению на Нова Эдемо и вы согласились на это добровольно, а не были похищены?

Так, он начинает «пристреливаться». Стоит ему задать простой вопрос в лоб, например, «вас похитили?» — и все, вывернуться будет туго. Но следак пока только пытается понять общую картину и лишь затем начнет «стрелять прицельно». Моя задача — не дать ему этого сделать, отвечая «на упреждение», до того, как он задаст неудобный вопрос.

— Тут все не совсем однозначно, господин полковник. Термин «добровольность»… не вполне уместен. Последнее, чего я хотел, вернувшись с одной войны — так это угодить на другую. Да, я хотел бы сейчас находиться дома, а не на задрипанной планетке в Жопе Орла. Но увы, есть один фактор, который вынуждает меня находиться тут и делать то, что я делаю, а не то, что хотел бы делать.

Кастильо и Рохас, как мне показалось, напряглись, полковник вопросительно приподнял бровь:

— В чем заключается неполная добровольность, в таком случае?

— Не в чем, а в ком. В Гекторе Саламанке. Дани, покажи господину полковнику видеозапись.

Собеский оказался в душе все же больше военным, чем ищейкой: он смотрел видео, скрывая свое отвращение еще менее тщательно, чем тот же Равенсхофф.

— Теперь вы знаете, что именно меня тут держит, господин полковник, — сказал я, когда тот положил планшет на стол.

Он тяжело вздохнул.

— Да, гнусно, что тут еще сказать. Только это… понимаете, Кирин, Млечный Путь большой, обитаемых планет в нем тьма, и неблагополучных много больше, чем благополучных. Каждый день где-то идут гражданские войны, междоусобные конфликты, протесты, демонстрации. Каждый день и каждый час происходят насильственные смерти, где-то людей забивают дубинками, где-то давят танками. С этим ничего не поделать, ибо люди есть люди, и не все они просвещены и высококультурны. Ваше решение принять участие в борьбе против здешнего диктатора выглядит… странно. «Крестовый поход против Вселенского Зла» — начинание благородное, но бессмысленное. Почему вы решили начать его именно с Нова Эдемо?

Я хмыкнул.

— Нет никакого крестового похода. Я что, похож на Дон Кихота, сражающегося с мельницей? Да, человеку никуда не деться от своей природы. Каждый день тут и там людей забивают дубинками и давят танками. Но скажите, а вы знаете еще хоть одно место в галактике, кроме Нова Эдемо, где мирные демонстрации подавляют бронеходами? Причем в буквальном смысле слова?

Полковник пожал плечами:

— А разве есть разница, переехать человека танком или наступить бронеходом? Один же хрен.

— Задавленному — один. А мне — не совсем. Когда демонстрацию давят танками — ну, ничего необычного, ведь внутри танка сидит обычный выродок. Их, выродков, готовых выполнять любой приказ, в любой армии примерно равная пропорция. Ну потому что сволочей на любой планете и среди любой нации примерно один и тот же процент, люди везде люди. Только эта статистика не работает в случае бронеходчиков. Бронеходчик везде — благородный рыцарь нового времени. Сволочи среди нашего брата — явление редкое, они к тому же и живут еще меньше, чем остальные. Даже пиратские бронеходчики — эдакие современные раубриттеры, то есть хоть и разбойники, а все-таки рыцари, чтящие кодекс и имеющие базовые понятия о чести и о том, что еще так-сяк, а что уже за гранью. И только тут, на Нова Эдемо, как-то так получилось, что бронеходчики — не элита, не благородные люди, не цвет нации. Тут бронеход — не рыцарский доспех, а просто боевая техника, в которую можно посадить такого же урода, как тот, который на танке по толпе катается. Это и есть камень преткновения. Мне, на самом деле, не то чтоб было большое дело до Саламанки лично: в галактике полно жестоких диктаторов, я это понимаю. Проблема в идее, по которой бронеходчик — просто солдат, а бронеход — просто техника. Мне глубоко неприятна даже мысль о том, что однажды я услышу за спиной шепот вроде «а ты слыхал, на Нова Эдемо бронеходчики давят мирные демонстрации? Интересно, а наши на такое способны?». Моя война не только и не столько против здешнего диктатора, сколько против здешней идеи касательно бронеходов и бронеходчиков. Я собираюсь популярно объяснить всем, кому потребуется, что такое «кодекс бронеходчиков», почему он обязателен к соблюдению и что бывает с теми, которые его не чтят. И… знаете, давить мирные демонстрации с детьми — это в любом случае за гранью зла.

Собеский усмехнулся.

— Все-таки, вы похожи на Дон Кихота, Кирин.

— Может быть. Меня облачили в доспехи и назвали благородным рыцарем — я пытаюсь соответствовать. Noblesse oblige, как-то так. Есть еще вопросы, господин полковник?

— К вам — пожалуй, что нет. Вот к самой видеозаписи — да. Вы ведь не видели происходящего собственными глазами, так?

— Ясно что не видел, это произошло еще год с чем-то назад.

— То есть, гарантий подлинности вам никто не предоставил, верно?