Колыбельная для двоих

Мария закусила нижнюю губу. Что сказал тот качок из клуба? Что ее отец не был там два или три года. Тогда куда он ездил каждую среду? Взгляд Марии скользнул по маленькому домику, заприметил пожелтевшую лужайку, поблекшую штукатурку, тусклый свет за задернутыми занавесками. Это был старый типовой дом, но чистенький и аккуратный.

На почтовом ящике было имя, написанное с помощью приклеенных светоотражающих букв: РЕНФРО. Быстро решив, что ей делать дальше, Мария завела мотор и поехала прочь.

Люссиль и Эми уже спали, когда она услышала, как машина отца подъехала к дому. Мария сидела в гостиной, в свете лампы, горящей над ее головой. Она сидела на этом месте, не двигаясь, уже два часа.

Вернувшись домой, Мария сразу схватила телефонную книгу. Там была только одна фамилия Ренфро, но носящий ее человек жил в совершенно другом месте. Было два человека с фамилией Ренфроэ — один жил на бульваре Виктории, второй — на улице Киттридж. Под ними она увидела то, что искала: Ренфроу, Г., 5531 Этиванда-авеню.

Не понимая, зачем она делает это, Мария быстро набрала указанный номер. Трубку взяла женщина.

— Я могу поговорить с мистером Ренфроу?

— Простите, — сказала женщина, — но мистера Ренфроу здесь нет.

Мария говорила спокойно и уверенно.

— Тогда я могу поговорить с мисс Г. Ренфроу?

— Это Глория Ренфроу, с кем я говорю?

— Я… я продаю подписки на журналы и хотела бы…

— Извините, у меня есть все журналы, которые мне нужны.

Щелчок, гудок, и Мария осталась с гудящей трубкой в руке. Затем она села в гостиной и стала ждать, сама не зная чего.

— Привет, — пробормотал Тед, тихо закрывая за собой входную дверь и входя в гостиную, — чего, котенок, еще не спишь?

— Жду тебя, папа, — не поднимая глаз, ответила она.

— Ждешь меня? — Он сел на диван напротив нее. Мария увидела, как он поставил возле ног сумку, в которой лежали полотенце, спортивные шорты и теннисные туфли. — Что случилось, котенок? Ты себя хорошо чувствуешь?

Мария удивилась своей способности поднять глаза и посмотреть на отца.

— Нет, папа, не хорошо, — тихо сказал она, — мне очень грустно и плохо, и я хотела поговорить с тобой.

— О чем? Что случилось?

— Германи испортила мне настроение. Сегодня я выяснила, что все это время она считала, что я лгу. Я думала, что она единственный человек на всей земле, кому я могу полностью доверять, а оказалось, что я очень сильно заблуждалась.

— Мне очень жаль.

— Да, очень больно, когда ты перестаешь кому-то доверять.

— Эй, — он наклонился и похлопал ее по коленке, — пойдем выпьем горячего шоколада?

Она взглянула на него с невозмутимым спокойствием.

— Папа…

— Да, котенок?

— Я хотела поговорить с тобой и пошла в спортивный клуб.

Его рука на мгновение зависла в воздухе, затем медленно опустилась.

— Мне сказали, что ты не был там уже несколько лет.

Тед, сделав глубокий вдох, медленно выдохнул.

— Это правда.

— Я поехала колесить по городу и заехала на Этиванда-авеню.

— Бог мой, — прошептал он.

— Чисто случайно. Я не искала тебя. Просто мне было очень одиноко и грустно, не было человека, с которым можно было поделиться, поэтому я просто каталась по округе. Папа, кто такая Глория Ренфроу?

Он откинулся на спинку дивана и, положив голову на подушку, уставился в потолок.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал тебе, котенок?

— Скажи, что она твоя клиентка, папа, что ты приехал к ней в первый раз в жизни, что по средам ты занимаешься в тренажерном зале, только в другом, что ты просто забыл нам сказать о том, что перешел в другой клуб. Скажи это, папа, я поверю тебе!

Он медленно опустил голову и печально посмотрел на дочь.

— Я не буду лгать тебе, котенок. Я слишком уважаю тебя.

— Папа, пожалуйста! — У нее на глазах выступили слезы. — Скажи, что она всего лишь твоя клиентка, ну, папа!

— Думаю, ты понимаешь, что это не так, — прошептал он.

— Как ты мог, папа? — Слезы потекли по щекам.

— Мария, мы можем поговорить? — тихо спросил он.

— Я не думаю, что нам есть о чем говорить.

— Не думаешь?

— Папа, как ты можешь так поступать с мамой?

— А как я с ней поступаю? — устало сказал он, неожиданно почувствовав себя стариком.

— Это так отвратительно, — она икнула, — так гадко. Папа, ты, не кто-нибудь, а ты!

Из его горла вылетел горький смешок.

— Не кто-нибудь, а я? А я кто? Святой Франциск? Я всего лишь человек, Мария.

— Папа, просто скажи мне, почему?

— Почему? — Он развел руками и покачал головой. — Не думаю, что я могу сказать тебе почему. Мне кажется, я и сам не знаю ответа на этот вопрос.

— Кто она?

— Друг.

— Ты давно ее… знаешь?

— Почти семь лет.

Мария уставилась на отца.

— И ты ездишь к ней уже…

— Семь лет.

— Папа! — Мария прижала руку ко рту.

Он хотел дотронуться до нее, но Мария неожиданно быстро вскочила на ноги.

— Меня сейчас стошнит! — прокричала она, пятясь от него.

— Мария… — Тед начал вставать. — Мария, пожалуйста, не презирай меня.

Она выбежала из комнаты.