Колыбельная для смерти

Возле палаты Алены оказалась охрана, выставленная не полицией, а отцом девушки. И как Лиза ни умоляла пропустить ее, как ни пыталась уверить грозных охранников в том, что Алена – ее близкая подруга, охрана не уступала. Пришлось Дэну звонить Ивасину и всеми правдами и неправдами просить его посодействовать. Ивасин опять ругался и разве что не крыл друга ненормативной лексикой. Но уже вскоре у одного из охранников зазвонил телефон. И посетителям разрешили войти.

– У нас мало времени, – напомнил Дэн, заметив, что Лиза в растерянности смотрит то на приборы, то на прикрытую до подбородка простыней сокурсницу. Она кивнула и слегка коснулась ладонью лба Алены.

– Я надеюсь, что получится. Она еще не должна была уйти далеко, – тихо произнесла Лиза, не сводя взгляда с Алены. Дэн молча взял Лизу за руку и крепко сжал ее ладонь.

На этот раз она спускалась не по ступеням в подвал, а сразу оказалась в темном и душном чулане. Лиза оставила у порога «якорь» – на этот раз не в виде своих мыслей о семье, а тот, который получила от Дэна. Цепочка, которая протянулась от «якоря» к ее руке, запламенела червонным золотом. Дэн крепко ее держит и не выпустит.

Но едва Лиза сделала первый шаг в кромешной тьме, как ощущение безопасности и присутствия рядом Дэна пропало. На нее накатило такое горькое одиночество, что она едва не завыла от тоски и безысходности. Что ж это за мир такой у Алены, что ж это за кошмар? У Лизы лучшими друзьями всегда были книги, а у ее сокурсницы – кто? Напоминая себе о том, что ей нужно найти Алену и вывести ее из этого неприветливого мира, Лиза выставила вперед руки и медленно двинулась в путь. Какое-то время она так и шла в полном одиночестве и густой черноте, но затем темнота начала рассеиваться, и в разбавленном светом сумраке стали проступать чьи-то силуэты. Кто-то обитал в этом мире и, затаившись, наблюдал за ней. Лизе стало так страшно, что захотелось немедленно развернуться и броситься бегом к Дэну. Она непроизвольно тронула цепочку, и та отозвалась теплом. Дэн с ней рядом, он обещал.

Лиза огляделась, высматривая Алену, но обнаружила, что наблюдали за ней вовсе не таинственные существа, а куклы, клоуны и пупсы-младенцы. Полки с ними выстроились в бесконечные коридоры, по которым и брела Лиза. Но облегчение оттого, что пугающий мир Алены наполнен всего лишь игрушками, моментально сменилось ужасом, стоило Лизе приглядеться к куклам. Фарфоровые и пластмассовые лица обезображивали жуткие гримасы, кровавые рты клоунов раззявились в хищных ухмылках, а пупсы-младенцы недобро хмурились и, казалось, следили за Лизой глазами. Она прибавила шаг и едва не оказалась сбита игрушечным грузовиком и выкатившимся следом за ним мячом. Лиза успела отскочить, а затем побежала. За ее спиной раздался громкий шум, и когда Лиза оглянулась, то увидела, что сзади посыпались, как из рога изобилия, игрушки – мячи, машины, Барби и Кены, пони, единороги, кукольные домики и чайные сервизы. Море игрушек затопило все пространство между полок, и вместе с этим обострилось ощущение одиночества. Внезапно Лиза поняла, что это «игрушечное» место служит аллюзией на детство Алены. Возможно, состоятельные родители задаривали дочку игрушками, но были при этом так заняты, что не уделяли дочери должного внимания. Лизе стало жаль сокурсницу, которую она всегда считала надменной, и ее желание поскорей отыскать Алену от этого стало еще горячее.

Пройдя «игрушечную страну», Лиза оказалась в месте, где повсюду были расставлены столы с огромными блюдами. На тарелках жирно блестели под мясными соусами макароны, переливались масляным блеском каши, плавали в подливе подобно баржам огромные котлеты. «Ты такая тощая! Будто из концлагеря сбежала. Ешь! Ешь все до крошки, иначе не встанешь из-за стола», – приказал дребезжащий женский голос, раздавшийся, казалось, в голове. Лиза закрыла ладонью нос, потому что от сильных запахов пищи ее замутило.