Колыбельная для Титана

— А то! — самодовольно улыбнулась Игнатова. — В Штатах это, знаете, как популярно? Гадания, хиромантия, некромантия…

— Чего?!!

— Нумерология, то есть, — как ни в чем ни бывало, поправилась Наташа. — Короче, любой студент на моем потоке хоть раз да бывал в салоне у гадалки. И я своими глазами видела, как это работает. Смотрите и учитесь!

Она быстро и ловко перетасовала карты, трижды сплюнула через левое плечо (мы с Полей переглянулись, но промолчали), стукнула колодой о стол (Поля подхватила падающую свечу), резким движением разделила колоду на три части и, наугад выбрав из каждой по три карты, бросила их на стол:

— Итак, Ева, это — твое будущее, настоящее и прошлое, — объяснила, глядя на меня с видом благодетеля, согласившегося открыть секреты гениев прорицания. — Начнем с последнего, — она перевернула первые три карты. — О-о-о!! — выдохнула так, будто увидела там зеленых человечков верхом на медведях. — Да я смотрю, судьбу твою легкой не назовешь! Бедная девочка, — и сокрушенно покачала головой.

Полина подняла на меня мрачный взгляд. В нем ясно читалось:

«Моргалис, я о тебе чего-то не знаю?!»

В недоумении пожала плечами, а Наташа продолжала причитать:

— Вижу короля сердечного, страшным крестом перечеркнутого. И еще вижу сердце черное!

Я аж щеку рукой подперла, во все глаза глядя на этот спектакль. А Игнатова-то, оказывается, талант! Не в шаманстве, естественно, но вот для сцены она была прямо-таки рождена.

— Понимаю-понимаю, Евочка! — уже почти обливаясь слезами от трагичности собственноручно выдуманной истории, воскликнула Наташа. — Разбитое сердце — это так тяжело. Был ведь у тебя до Алекса парень, который совершил такое чудовищное злодеяние?!

Я изогнула бровь: разбитое сердце? Вот спасибо на добром слове!

— Не-а, не было.

— Э-э… — запнулась Игнатова. Внимательно посмотрела на карты, потом на меня, со спокойной рожей сидящую перед ней, и тут же придумала новую историю. — Прости, моя ошибка. Не разбитое у тебя было сердце. Каменное!

Спасибо еще раз.

— О, да! Карты не врут!

Полина рядом уже просто покатывалась от смеха, правда, зажимая себе рот ладонью. Видимо, чтобы своим хохотом не сбить Наташке настрой. А та все не унималась:

— Но ты не волнуйся, Евочка! Это когда было. Время все меняет. Видишь: настоящее у тебя играет яркими красками!

Я присмотрелась: действительно — семерка бубен, девятка крест и десятка червей. Ярко, как ни крути.

— Вижу, спокойно сейчас все в жизни твоей! — заливалась соловьем Игнатова.

Я с умным видом кивнула: конечно, спокойно, чё. Особенно Титаны — так мирно спят, аж будить не хочется.

— И сердечные дела не беспокоят.

Да-да, совсем не беспокоят. Алекс — он же вообще флегматичный до крайности. С ним всегда все так гладко и ровно, прямо не знаю, как расшевелить.

— А вот будущее… — Наташа перевернула последние три карты, — готовит тебе неприятности. Путь долгий и трудный. Ссора серьезная. И битва с врагом… мужского пола… рыжим. Но ты победишь!

И вот тут Поля все-таки не выдержала:

— Победа над рыжим врагом?! — повторила она сквозь хохот. — Ева, ты убьешь Кенни?!

— Тьфу! — с расстроенным лицом сгребла со стола карты Игнатова. — Чего ты ржешь, мисс скептик? Я всю правду рассказала, между прочим. Не веришь? Так я сейчас тебе погадаю и посмотрим!

— Нет уж — дудки! — помотала головой Полина. — Теперь моя очередь. Давай сюда карты.

Наташка подозрительно сощурилась, но решила не спорить. С видом «кушайте — не обляпайтесь» передала колоду, и готесса, демонстративно закатав рукава, тут же разложила ее веером:

— Тяни!

Игнатова хмыкнула и достала наугад шесть карт, пока Знахарка не сказала свое решительное «Хватит!».

— Как ты там нас учила? — бросила она самодовольный взгляд на «нимфу». — С прошлого начинать? Ну, так вот, смотри, что у тебя в далеком и не позабытом: семерка пиковая и валет червей. Какой, право, неожиданный расклад. Помнишь, Ева говорила, что шестерка означает дальнюю дорогу? Так вот семь — это целый переезд!

— Да быть того не может! — ехидно скривилась Игнатова. Полина сделала круглые глаза:

— А ты сейчас зря ерничаешь. Сама же сказала, что карты врать не будут. А переезд: разве его не было?

— Ну, был.

— Вот! — обличающе кивнула готесса. — Был. И карты так показывают. А еще был валет. Светленький такой. Егорушкой звали. Добрый и милый мальчик.

— Так, стоп-стоп! — замахала руками Игнатова. — Тут ты что-то напутала. Белобрысый один, допустим, действительно имелся. Но вот то, что он был милым — это чистая ложь. Ибо Егор всегда был засранцем. Это я тебе как знаток заявляю.

Ого, какая убежденность: мне за брата аж обидно стало.

— А может, он и не засранец вовсе? — спросила осторожно. — Может, он просто чувства свои выражать не умеет?

Наташа резко обернулась и я по глазам поняла, что сейчас будет речь. Даже не так: РЕЧЬ! Монолог обиженной девушки, потратившей лучшие годы своей жизни на одного недостойного козла. К счастью, Полина, которая такие драматические исповеди ненавидела всей своей воинственной душой, сориентировалась быстрее: