Колыбельная для Титана

— А чего это я бедная? — спросила не без удивления. И добавила, решившись. — Я тоже его люблю.

— Правильно, — хмыкнула готесса. — Чего тянуть кота за гениталии? Расскажите все сразу — авось, Егорушка и не помрет от передозировки правды…

«Язва!» — мысленно обозвала я подругу, а Шурик обернулся и, не говоря ни слова, протянул ко мне руки. Я кивнула, спустила ноги со второй полки и, оттолкнувшись, прыгнула к нему в объятия.

Егор пристально смотрел, как мы улыбаемся друг другу и как, обхватив за талию, брат аккуратно ставит меня на пол. Потом сделал скорбную рожицу и минуты две молча тер пальцами лоб.

— Ты уверена? — спросил, когда мы уже почти отчаялись дождаться от него слова. Я быстро закивала. — Точно? Может, это тебе только кажется, что ты его любишь?

Подняла глаза на Алекса, прошлась внимательным взглядом по его лицу:

— Да нет, не кажется. Действительно люблю.

— Ой, как это мило! — не выдержав, поднялась с Полинкиной полки Наташа и, ступив к Егору, взяла его под руку. — Посмотри на них: какая красивая пара! Их дети будут просто ангелами!

— Так, стоп! — дернулся старший Соколов так, будто случайно поймал темечком молнию. — Ни слова о детях! Это слишком много для одного дня! И, знаете, что… я, пожалуй, действительно зря это все сегодня затеял. Пойдем, Наташка… — помахал он в воздухе рукой, будто пытаясь подобрать правильное слово, — на место. Может, завтра утром это все окажется просто дурацким сном.

— А если нет? — со смешком уточнила Игнатова. Егор тяжко вздохнул, окинул ее таким взглядом, словно очень хотел нецензурно выругаться, но из последних сил старался остаться джентльменом, и ответил:

— Тогда будем думать, как спрятать их от отца. По крайней мере, до тех пор, пока не найдем способ все рассказать и выжить.

И первым почти промаршировал вон из купе. Наташка же на мгновение обернулась к нам, хихикнула и весело подмигнула:

— А я что говорила? Он смирится. И ценой всего-то в один дергающийся глаз и две седые пряди. Ну, разве оно того не стоило?

И, знаете, на этот раз спорить не стала даже Полина.

Я, откровенно говоря, думала, Егорушка пошутил на счет «страшного сна». А он встал утром бодрый и веселый, прискакал к нам в купе, подхватил меня, полусонную (а как вообще можно было выспаться, когда кое-кто полночи мешал?!) под руку и, радостно щебеча что-то о погоде и птичках, вытащил на улицу. По мрачному лицу топающей следом Наташки, я поняла, что эти бодрость и веселье появились неспроста. И точно! Хитрый Соколов проанализировал свое «самоощущение» до знания правды и после, сделал выводы и решил нагло сплагиатить страуса. То есть, сунуть голову в песок и сделать вид, что враждебного мира вокруг тупо не существует. Включая наших с Алексом вчерашних откровений. А что? Так не только свои нервы можно было поберечь, но и перед папой оправдаться. Ведь, в конце концов, какие могут быть претензии к человеку, который просто ничего не знал?

Короче, домой мы добрались под жизнерадостную болтовню старшего брата, который упрямо уходил от любых провокационных вопросов Наташки.

— Ничего, — уже не так уверенно повторяла она мне на ухо. — Он смирится. Нужно только подождать.

Я молча кивала, думая, что поведенческая аномалия Егора меня бы волновало куда больше, если бы не предстоящий разговор с мамой, который по любому был важнее. Ведь с легким помешательством старшего брата мы могли разобраться в любое время, а вот шанс сразиться с Титанами выпадает раз в жизни. Лучше бы он, конечно, вообще не выпадал, но уж если подфартило — приходилось учитывать его в расписании и, не задумываясь, откладывать на «потом» остальные дела.

— Может, тебя в школу подбросить? — спросил Егор, вырывая меня из размышлений о том, какую именно работу припасла для нас Ядвига. Покачала головой, вглядываясь в знакомый пейзаж за окном — похоже, мы почти прибыли в особняк:

— Спасибо, не надо, — и добавила, не задумываясь. — Меня Алекс подвезет.

Зубовный скрежет, раздавшийся следом, на мгновение заглушил шум колес, несущихся по брусчатой дороге. Мне даже грешным делом показалось, что у Егорушки сейчас пар из ушей повалит от напряжения. Да что там: Наташка испуганно вжала голову в плечи, явно не ожидая такой резкой перемены настроения!

Но к счастью, этот акт выброса негативной энергетики в подпространство продолжался недолго. Егорушка поиграл желваками, криво улыбнулся и проскрипел:

— Конечно, Евочка. Алекс так Алекс.

И надо признать, согласился с этим он не только на словах! Мы, дружно вытаращившись, смотрели, как брат почти на ходу катапультируется из авто, выхватывает свои лыжи и рюкзак (таксист только протестующе пискнул, когда Егор рывком распахнул и без того державшуюся на честном слове дверь багажника), раненым кабанчиком несется в дом, попросту сбрасывает шмотки в угол и, выскочив обратно, орет:

— Мне пора в универ! Сильно-сильно спешу. Всем пока!

— Интересно, — задумчиво протянула ему в след Игнатова, — он до вечера в себя придет? А то мне ведь еще в аэропорт ехать, и я реально рассчитывала на его Toyota.