Колыбельная для Титана

— Ева, у тебя офигеть какие классные актерские способности! — сообщил доверительным тоном.

— Правда? — не поверила я своим ушам. Алекс криво ухмыльнулся:

— Еще какая, — скользнул пальцами по шее. — И я тебя умоляю, ведьмочка, больше никогда не тренируй их на мне, — на мгновение коснулся губ поцелуем и закончил, — если, конечно, не хочешь встречаться с заикой!

Глава 6

xxx: Никогда не катался ни на лыжах, ни на сноуборде. Не знаю, на чем лучше сначала попробовать.

yyy: Ну, это смотря, что тебе ближе — переломы ног или ключицы.

BASH

В пятницу я проснулась минут за пятнадцать до того, как будильник начал приплясывать на тумбочке: от громкого и полного отчаяния вопля Богдана:

— Не-е-е-ет!!!

Сказать, что мы испугались — это ничего не сказать. Боли и ужаса в крике брата было столько, что мне грешным делом показалось: он с Джеком Потрошителем случайно пересекся. Судя по лицам остальных Соколовых, ворвавшихся в подвал следом за мной, я была в своих подозрениях не одинока. По крайней мере, Алекс выглядел так, словно готовился драться с легионом: насупленные брови, хищно прищуренные глаза, плотно сжатые губы и, как всегда, рука, за шкирки перетащившая меня с линии фронта за его могучий тыл (некоторые ничему не учатся!). В общем, мы готовились увидеть нечто невообразимо ужасное, начиная от огромного таракана (предположение Наташи, которая боялась их до нервного тика) и заканчивая демоном Барлогом, о котором в шутку заявил Егор, после чего Алекс стал еще мрачнее. Что подумалось мне вообще озвучивать не хочется, но уж точно не большой таз, наполненный до половины равномерной кашицей темно-бурого цвета. Вот над этим тазом и голосил Богдан.

— Что это? — подступила я ближе. Брат поднял полные муки глаза:

— Моя одежда! — выкрикнул с отчаянием. — Моя восхитительная, модная, дизайнерская одежда!!

— Серьезно? — удивился Алекс, чем вызвал еще один вопль.

Я подступила ближе: а ведь и правда. Не представляю, как это выглядело раньше, но сейчас кашица состояла из кучи растворившихся волокон хлопка и шерсти.

— Мой кашемировый свитерок! — во все горло продолжал оплакивать потери Соколов. — Моя любимая майка от Tommy Hilfiger! Мои трусы от…

— О, нет, Богданчик! — перебила я. — Избавь нас от подробностей. Лучше объясни толком, что произошло. Ты хотел заняться стиркой?

Я кивнула на таз, а затем на стиральную машинку, которая в доме Соколовых размещалась в подвале. Я сначала долго не могла привыкнуть: с одной стороны — спасибо, что не на кухне, с другой: в доме шесть ванных. Неужели для не такой большой стиралки места не нашлось, что ее аж в подвале спрятали? Кому бы она рядом с душевой мешала?

Богдан поднял на меня глаза, в глубине которых можно было разглядеть страдание Гаутамы в момент, когда он познал несовершенство мира:

— Я хотел постирать! — кивнул он. — Но как-нибудь попозже. И даже потом я не стал бы замачивать все вместе и оставлять на неопределенный срок. Это же настоящая шерсть! Какой варвар мог так с ней поступить?!!

И тут у меня в голове что-то щелкнуло: а ведь мне знаком этот «варвар»! Я сделала шаг назад, потом второй, третий, пока на цыпочках не выскользнула в коридор. И уже оттуда набрала Казакову:

— Алло? — сонным голосом ответила та. — Ева?

— Мг, — хмыкнула я, — она самая.

Из трубки раздался характерный скрип Полиного дивана, который уже пару лет назад знавал лучшие времена, и недовольный вопрос:

— Я не поняла: уже разве вечер? Я что, на поезд опаздываю?

— Нет.

— Тогда почему ты мне звонишь?!

Я бросила на трубку глумливый взгляд: она еще и возмущается!

— Скажи, подруга, ты случайно, Богдану очередной реверанс в виде постирушечек не делала?

Мгновение из трубки не доносилось ни звука. Потом раздалось горестное:

— Ой, бля-я-я! Ева, я совсем забыла! Я же ему вещи в подвале замочила. Черт! — и добавила уже с мольбой. — Слушай, выручи, а? Спрячь тазик куда-нибудь, чтобы Богдан его не нашел. А я вечером приду и всё постираю.

Я покачала головой:

— Короче, у меня для тебя две новости. И обе плохие, — заявила серьезным тоном, хотя ситуация, если честно, была комичной. Ну, большую роль здесь играло то, что Поля замочила не мои вещи. — Во-первых, Богдан уже нашел твой таз и испытал культурный шок. Во-вторых, там уже нечего стирать.

— В каком смысле? — не поняла готесса. Я хохотнула:

— Да в самом прямом, Полечка! Ибо сегодня закончился пятидневный эксперимент, который показал нам всю мощь хлорного отбеливателя. Заметь, я уже не спрашиваю: нафига ты все вещи в нем разом замочила. Ты мне только скажи, какая была концентрация этого супер-средства, раз оно сумело растворить Богданчиковы труселя до состояния молекул и атомов?

— О, мой Бог! — всхлипнула Полина. — Неужели все так плохо?!

А я уже почти рыдала от смеха: