Колыбельная для вампиров - 3 (СИ)

— Нет уж! Лично я не согласна на штрафные часы… Yes! Как говорил великий вождь, в правильном направлении идёте, товарищи.

— Вот и замечательно.

В соответствии с прописанным маршрутом девушки вышли на оживлённые улицы. Школярские каникулы ещё не закончились и вокруг них забурлила плотная людская масса. На Садовой улице тротуары были забиты так плотно, что двигаться против движения было также сложно, как идти через колонну трудящихся на праздничной демонстрации, которая, вдобавок, пришлась на хороший майский день. На дорогах было ничем не лучше. По ним, нетерпеливо сигналя, нескончаемым потоком ползли машины. В общем, на узких улочках с трехсотлетними постройками царствовал современный Вавилон, поклоняющийся мамоне.

Плывя в людском потоке, подруги поначалу ещё обменивались репликами, но вскоре Мари замолчала и на её лицо легла тень печали. Заметив это, Соня не на шутку встревожилась. В последнее время такое с ней случалось все чаще и чаще, что было совершенно несвойственно её жизнелюбивой и весёлой подруге. К тому же Мари любила старые города и раньше обязательно обратила бы её внимание на необычный старинный дом или на запущенный, но уютный дворик, а то и просто на красивую лепнину на фасаде, который подвергся влиянию времени, но, как престарелая кокетка, сохранил черты былой красоты.

Но так было раньше, а сейчас девушка шла, не замечая, что временами попадает во встречный поток. Раздражённые неимоверной толкучкой пешеходы бросали на неё сердитые взгляды и некоторые нарочно её толкали, но она ни на что не обращала внимания.

Видя такое дело, Соня, наконец, не выдержала.

— Зай, давай присядем, — сказала она, и потянула подругу к уличной скамье в небольшом опрятном сквере. — Хватит скрытничать! Скажи, у тебя точно всё в порядке?

— Ну, да, — отозвалась Мари и состроила удивлённую мину. — Полный порядок, а что?

— Лгунья! Нашла кого обманывать! — воскликнула раздосадованная Соня, но быстро взяла себя в руки и мягко добавила: — Зай, в последнее время у меня появилось стойкое ощущение, что дело не только в отсутствии вестей от Моррисона. Какая-то ты стала дёрганая, взвиваешься на дыбы по малейшему поводу.

— Ещё бы! Благодаря твоему любимому Реази я вкалываю сутки напролёт. Так уже утомил своими бесконечными штрафами, что скоро я буду не просто дёрганая, а стану бросаться на всех подряд.

— Палевская, хватит! Скажи, мне правду. Или ты мне не доверяешь?

— Ну что ты!.. Дело в том, что Рени больна, — наконец решилась Мари.

Соня огорчённо вскрикнула.

— Генетический сбой? — полуутвердительно спросила она.

— Он самый, — отвернувшись, Мари всхлипнула. — Il y a deja de la force de regarder comment elle s'eteint tout doucement… quid des conversions,[1] — она поспешно смахнула слёзы и её губы тронула слабая улыбка. — Я тут подумала, что ругаю Реази, а на самом деле нужно сказать ему спасибо. Если бы не он, то сидела бы я дома и потихоньку сходила с ума.

— Да, всё это ужасно, особенно для близких.

— Прости! Не хотела грузить тебя своими проблемами, да вот, не смогла удержаться.

— Ах ты, фиглярка несчастная! — воскликнула Соня и порывисто обняла подругу. — Что ж ты раньше не сказала и держала всё в себе?

— Даже не знаю, — всхлипнула Мари. — Не хотела ещё и вас с Иваном огорчать.

— Дурочка! Зачем ещё нужны друзья, если не для того, чтобы поддерживать в трудную минуту? Зай, давай реви! Реви на полную катушку! Я кому сказала? — велела Соня и Мари, следуя её приказной просьбе, разревелась в полный голос.

— Сонь, мне так плохо!.. Мало того, что Рени умирает, так ещё с Аннабель проблемы… Мама спешила и её инициировали раньше времени, — рассказывала девушка, одновременно выплёскивая горе в слезах. — Сама знаешь, такие малявки редко выживают во время кровавого бешенства… И отцу на неё наплевать… Думаю, моего мышонка вместе со всеми отправят в горячую точку… Annabelle est tellement petit et faible… Mon dieu! Il y perira![2]

Мари с неожиданной яростью стукнула кулаком по скамейке.

— Нет, я не хочу остаться одна! Без Аннабель наша семья окончательно развалится. Отец такой скрытный, не поймёшь, что у него на уме. Уйдёт сам или меня выставит: скажет, что я уже достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно.

— Это ты уже хватила через край! Мы не люди, наши семьи не разбегаются, — попыталась её утешить Соня.

— Это в нормальных вампирских семьях не разбегаются, а наша к ним не относится, — горько сказала Мари. — Мика лишь терпит меня, а Аннабель и вовсе для него как кость поперёк горла. Думаешь, мы будем ему нужны, когда Рени не станет? Я вообще не уверена, что он считает меня дочерью. Так, приблудная девица для создания духа настоящей вампирской семьи. Так что я не скрытная, Сонь, просто пытаюсь всё это забыть, и иногда мне этот фокус даже удаётся.

— Зай, хватит себя накручивать. Это всё твои измышления. Хоть Михаил Янович тот ещё гад, я не думаю, что он выгонит тебя из дома, — сказала Соня и, достав белоснежный платочек, заботливо вытерла заплаканное лицо Мари. — И попомни моё слово, ты ошибаешься, думая, что он не считает тебя своей дочерью.