Колыбельная для вампиров 4 (СИ)

— Почему? Инициация не просто нужна, она жизненно необходима при деторождении. Ведь от симбионтов родителей зависит, каким родится малыш. Они определяют его выносливость, регенерацию и ещё многое другое. Но самое главное, от них зависит его ментальная мощь.

— Понятно, что ничего не понятно, — вздохнула девушка.

— Что здесь непонятного? Инициация позволяет передать ребенку способности обоих родителей и в дальнейшем они закрепляются в их родовой линии.

— Ну, и в чём тогда разница с инициацией фениксов? — фыркнула Мари.

— Есть кое какие отличия, — усмехнулся Ник. — Видишь ли, золотце, симбионты при попадании в чужой для себя организм быстро гибнут, атакованные своими же собратьями. Чтобы этого не произошло, нужны определённые гормональные вливания и определённый настрой в паре…

— Всё-всё! До меня доехало! — поспешно воскликнула девушка. — Можешь дальше не продолжать!

— Да, симбионты — это настоящее чудо, — вступил в разговор Палевский. — Думаю, при подобном положении дел у вас существовала родовая аристократия? — он вопросительно посмотрел на Ника и тот утвердительно кивнул. — Оно неудивительно. Слишком много индивидуальных качеств родителей передаётся потомству именно через симбионтов. При грамотной селекции можно вывести целую плеяду личностей с уникальными способностями.

— Так оно и было, — подтвердил Ник.

— Реази, тебе не надоело торчать в лаборатории? — по-приятельски вопросил Штейн. — Поверь, политика не менее увлекательная вещь, чем эти ваши чёртовы дети. Нам и без них хватает проблем.

— Томас, вот что ты несёшь? — рассердилась Рени.

— Кошка, мне позарез нужны опытные кадры. У меня вот-вот взбунтуется весь из себя вежливый и улыбчивый клан Дракона, а вы хотите усадить Старейшего за микроскоп…

Пока за столом спорили, у кого будет работать Ник, Мари подпихнула локтем вампирскую легенду, снова впавшую в привычное для себя мрачное расположение духа. «Ну вот! А ты боялся, что тебе не найдётся места, — мысленно сказала она и протянула ему заколку для волос, которая съехала вниз и чуть было не упала. — Вот, держи! Кстати, красивая вещица…» — «Оставь себе, если понравилась, — ответил Ник и вложил заколку в её ладонь. «Спасибо. Очень скучаешь по дому?» — осторожно спросила девушка и он согласно опустил ресницы.

«Если бы ты видела Арею, ты бы тоже скучала по ней. Наш мир совсем другой. Он был прекрасен… Да, города были… Нет, на Земле нет ничего похожего… — ответил Ник на мысленные вопросы Мари и грустно улыбнулся. — Знаешь, недалеко от нашего поместья был аэродром с орбитальным лифтом и я, когда был совсем маленьким, забирался на крышу башни Ягуара. Оттуда я мог часами наблюдать, как спускаются и поднимаются сател. Это примерно то же самое, что орбитальные челноки… Мальчишкой я мечтал стать астронавтом и полететь к звёздам. Даже в страшном сне мне не могло привидеться, что я останусь один на всей Арее, — сказал он с печалью в мысленном голосе и его пальцы сплелись с пальцами девушки. — Мариэль, ты точно хочешь знать, чья ты дочь?.. Подумай ещё раз. Если я расскажу, то назад пути уже не будет».

Мари заколебалась. Что-то такое было в голосе Ника, что призывало её внять его предупреждению, но верх взяло любопытство. «Ну, нет! Сначала ты заинтриговал, а теперь идёшь на попятный? Это нечестно!» — мысленно воскликнула она. «Что ж, это твой выбор…»

— Вот что мы спорим? Реази, кто второй путешественник во времени? — спросил Штейн. — Если вас двое, то мы вас по-братски поделим и все дела.

— Моя сестра Риза.

Ник аккуратно высвободился из пальцев девушки и у неё возникло ощущение, что внутренне он вновь выстроил между ними непреодолимую стену.

— Вам она известна под именем Эльжбеты Павлович. Это она была женой Михаэля.

— Вообще-то, я так и подумал, но вдруг, — заявил Штейн и в задумчивости забарабанил пальцами по столу.

Не замечая этого, он повторял ритм, который до него выбивал Ник, и Рени, не выдержав, прижала его руку к столу.

— Томас, перестань!

— А что такое? — удивился он, подняв на неё глаза.

— Не знаю как вам, а нам с Мари этот стук действует на нервы.

После замечания Рени взгляд Штейна тут же переместился к лицу девушки, и она мысленно застонала, когда он прошёлся по её шее и оголённым плечам, а затем прочно застрял в районе груди.

Когда на белоснежной коже дерзкой девчонки проступил румянец, по губам Штейна скользнула улыбка.

— Прошу прощения у милых дам! Постараюсь больше вас не нервировать, — учтиво произнёс он и поцеловал руку Рени.