Колыбельная для жандарма

Хорошая у него девочка, у других нет. Карл Вильгельмович заулыбался, понес чай.

– Сейчас я нажму на эту кнопку, – сказала Варя, – и мне понадобится программа защиты свидетелей. Уеду куда-нибудь на Марс под чужим именем, буду бояться даже посылать тебе поздравления на Новый год. – Мадемуазель Волкова стукнула пальцем по экрану. – Готово. Никаких Мисук. Пусть двигает обратно в Японское море и катается над Фудзиямой на водных лыжах. – Она была крайне довольна собой.

– Надо поговорить. – Варя замялась. – Я больше не хочу заниматься информационной безопасностью. И на факультете информатики учиться. Я, – девушка покусала губу, – буду поступать в Академию космического флота, чтобы стать командиром корабля, как мама. Как все Волковы. Нехорошо, когда династия пропадает.

Карл Вильгельмович не нашелся, что сказать.

– А мое родовое имя не в счет? Ты будешь Волкова, пока не выйдешь замуж. А кто будет Кройстдорф?

Варя насмешливо поджала губу.

– Елена тебе нарожает. Целую кучу. Ну ты согласен дать мне рекомендации?

Он несколько мгновений колебался.

– Если ты выберешь Марсианское отделение. Подальше от Земли. Вот тебе программа защиты свидетелей. И фамилия у тебя будет Волкова-Кройстдорф.

Девушка подавила смешок.

– Фамилия у меня будет Ландау.

Нет, ну нельзя так сразу!

– Ты полагал, что только у тебя любовь-морковь цветет и колосится?

Его «тургеневская девушка»!

– Мы с Топтыгиным расписываемся. Венчаться будем уже на Марсе. Надеюсь, прилетишь.

– Сначала люди спрашивают родительского благословения, потом обручаются, – начал он.

– Было бы странно, если бы ты не благословил меня после того, что я сегодня сделала.

Карл Вильгельмович только развел руками. Рано или поздно дети уходят. Надо быть на высоте. Но зачем же вот так? Неожиданно?

– Я буду очень скучать.

Ее уже не было год, и следовало привыкнуть. Теперь хоть не в подвале с хакерами. Академия – приличное место. Интересно, как бы все повернулось, если бы он в свое время отдал ее в Пансион благородных девиц?

– Можешь поместить туда Аську с Марусей.

Не вариант. Дети должны жить дома. Именно это не позволило им с Анастасией услать Варьку.

– Хватит с них и Фаля, – покачал головой отец. – Целый замок благородных девиц. Иди спать, я к утру вызову охрану. Ты все еще на службе в группе поддержки. Надо писать заявление, рапорт…

– Да я уже бланки заполнила и отправила, не беспокойся. – Варя зевнула. – Завтра утром. О, завтра утром!

Завтра утром все узнали, что корпорация «Мисука» обанкротилась буквально за ночь. Счета закрыты, а сбережения улетучились неизвестно куда. Зато очень разбух счет «Чубаки-Япет», открытый специально, чтобы подготовить невероятное космическое путешествие «большеногих» к холодным лесам и плоскогорьям спутника.

Еще через день стало известно, что Тосё-сан сделал себе сеппуку – харакири по-нашему, – так и не приняв ценности службы «белому царю». Оставшееся имущество перешло к его двоюродному брату Кидо, который запросил заем из казны на поддержание горного хозяйства – не пропадать же – и надеялся быстро рассчитаться, поскольку туристов не убавилось. Но вот с медийными каналами, фабриками по производству спортивного оборудования, а также с подпольной индустрией оружия, тканей и картин под японскую старину пришлось расстаться.

Глава 11 О тех, кто прячется в тени

В старой империи дворцы подстраивали под времена года. Только невежды думают, будто из Зимнего в городе цари переезжали в летние резиденции, раскиданные по окрестностям. Конечно, каждый монарх любил свое гнездо. И все же: Петергоф с фонтанами – зенит жары. Царское – ранний листопад, «пышное природы увяданье». В Павловске хорошо кататься на лыжах и наряжать в круглом дворе елку. В Гатчине надо поймать время, когда холодный туман начинает стелиться над ртутной гладью озер, но их зеленые рамки еще не обезобразил ни один желтый мазок…

Таврический – теперь самый центр, а тогда глухая окраина – был окружен осиновым парком, который особенно смотрелся слякотной порой: деревья голые, а земля покрыта пестрыми монетками клейких от постоянного дождя листьев. Их сметает ветер, бросает на сапоги.

Как раньше жили люди, если постоянно приходилось бегать по улице, подставляя щеки то снегу, то ливню, то шквальным порывам с Невы? Теперь повсеместно телепорты, и можно из здания на Охотном Ряду в Москве за минуту переместиться в мемориальный комплекс I Думы в Петербурге. Сверху только сам дворец, весьма скромный по нынешним меркам. И здесь обитал «великолепный князь Тавриды»? Что же это за великолепие такое? Нет, нынешние народные избранники жили иначе. Под землей, в неоново-белом раю, располагались еще пять этажей – глубже не рыли, боялись, что старое деревянное здание осядет, – там прятались офисы, комнаты отдыха, круглые залы заседаний каждой из ведущих фракций.