Колыбельная для жертвы

Наверное, был уже час дня, церковные колокола только что отзвонили, вслед за ними раздался одиночный массивный удар. Мрачный и глубокий.

– Эш? Ты меня слышишь?

– Ты нашел адрес Лоры Страхан?

– Совершенно не важно, где ты находишься и что ты делаешь, срочно двигай к… Подожди секунду… – Голос стал приглушенным. – Где мы находимся? – И снова громко: – Двигай к Вишарт-авеню. Это за…

– Я знаю, где это. Зачем?

– Потрошитель нанес еще один удар.

17

Вишарт-авеню шла дугой из красного кирпича от обреченного зала для бинго на Марк-лейн к еще не сданному в аренду бизнес-центру на Доунз-стрит. Когда-то улица была жилой. Потом на ней располагались магазины. А сейчас это была галерея неграмотно выписанных в граффити афоризмов.

Большинство домишек заколочены, листы фанеры в водяных разводах распухли под толстым слоем краски. В некоторых домах, еще жилых, стальные входные двери и металлические решетки на окнах. Асфальт в рытвинах и лужах.

Элис стояла рядом, держала над нашими головами маленький складной зонтик.

– Ты знал, что Рут была изнасилована, я, например, не знала, что она была изнасилована, почему в деле ничего не было о том, что он насилует свои жертвы?

– Мы не знали. – Я обошел грязную лужу, ее поверхность была покрыта рябью от дождевых капель и радужными разводами от дизельного топлива. – Рут ничего не сказала об этом восемь лет назад, когда мы ее допрашивали. И Лора не сказала, и Мэри… И сказать по правде, из Мэри почти ничего вытянуть не удалось. Мозг был поврежден. – Я толкнул Элис плечом. – Только ты смогла добиться правды от Рут.

Получил в ответ улыбку и вспыхнувшие щеки.

Посреди дороги стоял белый шатер криминалистов, прямо напротив небольшого проулка с выходом на Хенсон-роу. Чуть подальше улицу перегораживала бело-голубая пластиковая лента с надписью «ПОЛИЦИЯ», белый фургон «Транзит» и пара патрульных машин блокировали другой ее конец.

Рядом с лентой стояли две фигуры – Хитрюга, в черном дешевом костюме, хмурый, в руках громадный красно-зеленый зонт для гольфа, и невысокого роста мужчина в куртке и кроссовках. На голове бейсболка, руки глубоко засунуты в карманы.

Прищурясь, взглянул на нас, пока Хитрюга приподнимал ленту, чтобы мы с Элис могли пройти:

– Эш Хендерсон? Боже правый, когда вас выпустили? – Ухмыльнулся, протянул мне руку… Я ее не пожал, и он сделал вид, что поправляет кепку. – Рад видеть вас. Очень сожалею о вашей дочери. – Указал на Элис: – А это что за прекрасное создание? – Отвесил ей поклон. – Рассел Киркпатрик, Касл Ньюз энд Пост, старый друг Эша. Вы здесь в связи с убийством?

Элис открыла рот, но я ее опередил:

– Не говори ничего, он информацию вынюхивает. Без комментариев, Рассел.

Его лицо скисло.

– Да ладно тебе, Эш, мы же друзья. Как без этого обойтись… бутылка «Гленфиддика», если поможете мне.

– Запрет на распространение информации, Рассел. Никто не болтает.

– А это не труп Чарли Пирса, а? Между нами?

– До свидания, Рассел.

Хитрюга опустил ленту и поспешил вслед за нами:

– Ну так что, как насчет карри сегодня вечером? Закажу доставку из ресторана, а ты пиво принесешь?

Из-за спины донесся голос Рассела:

– Бутылка виски и билеты на матч Абердин – Данди. В корпоративной ложе!

Без вариантов.

Едва мы удалились на приличное расстояние, Хитрюга с преувеличенно озабоченным видом стал хлопать себя по карманам:

– Черт возьми, Элис, можно мы отойдем с Эшем на пару минут?

У нее между бровями появилась небольшая морщинка, потом кивнула.

Он отдал ей зонтик:

– Всего на минутку.

Мы остались стоять под дождем, она пошла к шатру криминалистов.

Хитрюга подождал минутку, затем наклонился ко мне, голос низкий и чесночный.

– Я встретился со своим приятелем, у которого лодка, тебе придется пару дней отсидеться в Фрейзебурге, а на выходных ты уже будешь в Норвегии. Билли Шариковая Ручка сказал, что сделает паспорт к завтрашнему дню, с тебя фотографии. С мобильника не пойдут, только из лицензионных фотоавтоматов.

– А чего ты в карманах рылся?

Хитрюга пожал плечами:

– Думал, так убедительнее будет, можно подумать, что потерял что-нибудь. – Кивнул на Элис, она как раз подошла к шатру: – Ее с собой возьмешь?

Я застыл под дождем, отвесив челюсть. Как-то об этом я не подумал. Если свалю в Норвегию один, гориллы миссис Керриган рано или поздно выйдут на Элис. И они не будут выяснять, имеет ли она какое-нибудь отношение к убийству или нет, все равно кому-то придется платить.

Хитрюга о себе сможет позаботиться. А вот Элис?

Я никак не мог позволить, чтобы это случилось.

Откашлялся.

– Ей со мной безопаснее будет.

Половина его лица сморщилась, он прищурился:

– Тут могут быть проблемы. Сам понимаешь, ей придется карьеру бросить, все такое.

Вот черт.

– Но это же всего на пару лет.

Она ведь все поймет, не так ли?