Колыбельная для жертвы

Мужчина, худой, как ископаемый ящер, сидел за столом, скрытый громадным куском пуленепробиваемого стекла. На голове седые, коротко стриженные волосы, раза в два короче пышных черных бровей. Сержант Петерс – губы сжаты, глаза сощурены.

– Почему вы с заднего входа не вошли?

– Мне новый код не дали.

– Кхм. Задроты. – Кивнул Элис: – Пардон за мой французский, типа того. – Снова ко мне: – Хотите, чтобы мы кому-нибудь позвонили?

– Вообще-то, – Элис вышла вперед, – я здесь для того, чтобы встретиться с доктором Фредериком Дочерти, это доктор Макдональд, точнее, это я доктор Макдональд, а не он, я поняла, что можно было перепутать когда я это говорила, но вы можете называть меня Элис.

Петерс приподнял густую бровь:

– Хорошо… Как скажете. Что у вас, шеф?

– Архив.

Он шлепнул на стойку книгу регистрации посетителей:

– Ладно, расписывайтесь, я сделаю вам пропуск, код на входной двери – три-семь-девять-девять-один. И можете сказать этим уродам наверху, чтобы сами увольнялись с работы, если им не нравится. – Кряхтя, согнулся над компьютером и с ненавистью забарабанил двумя пальцами по клавиатуре. – Как будто я виноват в том, что не могу работать по ночам. Они ведь не ухаживают за шестидесятилетней лежачей женщиной с раком…

* * *

– А-а, доктор… Макдональд, не так ли? – Фредерик Дочерти приподнялся с кресла и махнул рукой на противоположный конец стола для переговоров. Снова крутой костюм, только на этот раз ярко-синяя рубашка с белым галстуком. – Садитесь, прошу. Ваш друг к нам присоединится? – Взглянул на меня.

Я не шелохнулся:

– У меня есть чем заняться.

– Понимаю.

Элис поставила на стол пластиковый пакет, потом села. Вытащила бутылку «Грауса», отвинтила крышку:

– Хотите немного?

– Ах-ха… – Откинулся на спинку кресла. – Позвольте догадаться – вы работали с Генри Форрестером, не так ли? Он очень верил в эмфатически-когнитивно-улучшающую силу кофеина и виски.

Она плеснула немного в чашку с кофе:

– Два года назад мы охотились за серийным убийцей. И я… я тогда обнаружила тело Генри в гостинице.

Лицо Дочерти искривилось, как будто что-то острое вонзилось ему под кожу.

– Он был очень хорошим человеком. Хорошим наставником. Когда я узнал, что он умер… – Вздохнул. – Наверное, для вас это было просто ужасно.

Элис отхлебнула глоток приправленного виски кофе, сунула руку в сумку и достала письма Потрошителя, все шесть, исчерканные линиями маркера и кружками, сделанными красной шариковой ручкой. Положила на стол:

– Я проанализировала форму и содержание, и мне кажется, что нам следует пересмотреть психологический портрет. Потрошитель…

– Если вы хотите поговорить об этом, то могу сообщить, что я проделал весьма значительную работу с осиротевшими семьями.

Она еще плеснула «Грауса» в чашку:

– Использованные языковые средства, образность – все преувеличенно, непристойно, как будто он хотел, чтобы мы были там вместе с ним. Это совсем не совпадает с…

– Этого не стоит стыдиться. Когда Генри умер, мне пришлось много месяцев разбираться со своими чувствами вместе со своим психотерапевтом. Мы были очень близки. Это…

– …вроде заднего плана для психологического портрета, так что нам придется вернуться и…

– …очень положительно повлияет на ваше эмоциональное здоровье.

Оставил их наедине.

29

Еще одна коробка. Корявая надпись черным маркером, номер дела трижды перечеркнут и написан снова. Совсем не удивительно, что здесь почти ничего невозможно найти.

Плюхнул ее на пол рядом с другими, полез в следующий за ней ряд. Полки поцарапаны, краска хлопьями отслаивается, металлический каркас в ржавчине. Все покрыто меховым одеялом пыли, маленькие облачка которой поднимались каждый раз, когда что-нибудь передвигали. Она светилась в полумраке, попадая в свет грязной флуоресцентной лампы.

Констебль Симпсон почесался, жир на его животе завибрировал. Низенький, лысоватый, медленно продвигающийся в направлении пенсии.

– А на самом деле вся проблема в системе подсчета голосов, так ведь?

Следующий ряд был ненамного лучше. Неразборчивые номера, исправления, и почему нельзя хранить документы так, как надо?

– Вы уверены, что это именно тот раздел?

– Или возьмите, к примеру, Мэрилин, петь не может, а каждую неделю попадает, потому что люди думают, что это забавно. Я думаю, что Британия может найти другие таланты.

– Симпсон, я сейчас посчитаю до пяти, а потом возьму вот эту трость и засуну ее в тебя так глубоко, что все подумают, что ты единорог, твою мать.

Он прекратил чесаться, вытянул еще один ящик:

– Должно быть где-то здесь. Пьяницы из спецотдела расследований и из криминального все вверх дном перевернули, когда начинали расследование. Но у них нет системного подхода, вам так не кажется? Только запросы раздают как идиоты.

Я поставил на пол еще один ящик, на посеревшем картоне были написаны два совершенно разных номера.

– Как можно было устроить здесь такую помойку?