Колыбельная Кассандры

Он сразу понял, что иначе с ней ничего не добьешься. Будет делать то, что считает нужным, даже мертвая. Поэтому ни объяснять, ни показывать, насколько заинтересован, лесничий не собирался. Разговаривать с Кассандрой было так же сложно, как общаться с диким раненым животным. Прежде всего, надо доверять. Быть на равных.

В свою очередь, у Кассандры не было никакого желания сопротивляться странному лесничему. Какого черта, пусть везет. Что угодно, лишь бы не возвращалась головная боль. Никто не оглянулся, когда они сели в помятую машину детектива и уехали с пустоши.

Глава 3

— Где, вы говорите, сбили Дженни? — нарушил егерь молчание.

«Ничего я не говорила», — для формы возмутилась про себя Кассандра, но, осмотревшись, ответила:

— Дальше, — она стихла. Бурдэлен говорил ничуть не осуждающе, буднично. Все равно не скрыть, от него тем более.

Ну и в чем фокус? Она покосилась на спутника из-под ресниц. В здоровенных ручищах руль выглядел игрушечным. Крепкие, смуглые пальцы с короткими круглыми ногтями бережно, будто песочный кренделек, обхватывали ребристый обруч. Может, в этом дело. По сравнению с ним она иначе видит себя. Маленькой, хрупкой, как все остальное на его фоне. Н-да, деревня не для средних. Здесь вечно чувствуешь себя то карликом, то гигантом. Выбивает, когда привычная система координат теряет пригодность.

С самого прибытия сюда она погрузилась в какой-то туманный хаос, липкую серую жижу, турбулентные потоки которой упраздняли ориентиры. Верх, низ, хорошо, плохо. В этом и подвох? Еще позавчера была твердая уверенность в том, кто она такая и чем занимается, что для нее важно и зачем живет. Сегодня ощущения — как в точках разрыва, исключительно малых моментах, отделявших одну жизнь Кассандры от другой. В неизмеримо огромные мгновения смерти.

Кассандра избегала задумываться о прошлом. Как-то сестра Сара в приюте Святой Терезы упоминала о Блаженном Августине. Монахиня-урсулинка в крахмальном клобуке и огромных очках с роговой оправой любила заняться просвещением воспитанниц после ужина в общей трапезной. Говорила о разных вещах. О математике, например, или небесной гармонии Коперника. В прежней светской жизни она была физиком-астрономом и преподавала в гимназии небольшого итальянского городка. «Августин, — говорила она, — считал, что нет никаких трех времен. Нет прошлого, настоящего или будущего. Есть настоящее прошлого, настоящее настоящего и настоящее будущего. То есть память, реальность и мечты».

В те времена Кассандра еще пыталась понять, что означают ее смерти. Есть ли они? Были, собственно? Если все, то есть вообще все, что было, есть и будет, происходит в ее голове сейчас, то что же она такое? И что же такое ее настоящее?

Вот этот странный егерь, он есть сейчас? Каким он был прежде, до Кассандры, да и был ли вообще? Почва становилась все более зыбкой. Дно превращалось в потолок. Песочные часы переворачивались. Девушка погружалась в сон. Из неверной, опасно раскачивающейся лодки полусна она выбросила лот, чтобы проверить глубину трясины:

— Чертова скотина выскочила на дорогу.

От лесничего шел особенный дух. Хвойный, сырой, немного горьковатый. Отчетливо слышалась знакомая кисловато-острая нота пороха.

Бурдэлен заполнил собой салон автомобиля полностью. Со всех сторон Кассандру окружило его присутствие. Так вата обкладывает хрупкое стекло в коробке для перевозки на дальние расстояния.

— Искала помощи, — кивнул егерь. — Все равно погибла бы. В последнее время зверье совсем рехнулось. Бросаются под машины, многие больны или ранены. Ученые говорят: эпидемия. Синдром чего-то там латинского. Отродясь такой напасти не было…

— Вот. Где-то здесь, — неуверенно огляделась она, потом откинулась на спинку и закрыла глаза.

Бурдэлен вышел, оставив ее в благословенном одиночестве. Видимо, она забылась, потому что, открыв глаза на резкий звук, с трудом подавила возглас ужаса. Сквозь лобовое стекло на нее уставились мертвые глаза.

— Какого черта, — кубарем выкатилась Кассандра из машины. Впрочем, разгневаться по-настоящему сил не хватило.

— Надо отвезти ко мне в сторожку. — Джейкоб на миг оглянулся, продолжая заниматься делом. Лесничий привязывал тушу на капот. Четкие, ладные движения, никакой суеты, ни намека на обвинение. — Иначе шкуру совсем повредят.

— Кто? — Она осеклась, заметив рваную рану на горле.

— Думаю, волки. Яйцеголовые… хм-хм, ученые их тут разводят. Н-н-ну, хищникам помешали. Хорошо, что мы успели, хотя шкура все равно подпорчена, вряд ли можно будет сделать чучело. — Бурдэлен говорил, будто беседовал сам с собой. Будто не было рядом детектива. Будто только ночь была свидетелем. А, ладно… все равно. Кассандра снова попыталась уснуть, как только машина двинулась в ночной лес.

Джейкоб вел молча, вглядываясь во тьму за стеклом. Люди… Звери куда лучше. Он провел целую жизнь в лесу, наблюдая природу. Опыт, острый глаз и животная интуиция говорили, что, приглядевшись к следам в траве и на коре деревьев, можно прозреть истину.