Колыбельная Кассандры

— Как? — оторопела Кассандра. — Я думала, что только один персонаж этой истории скончался скоропостижно и во цвете лет.

— Увы, нет. К тому времени уже вышел первый сборник Эмили, снискавший ей славу у публики, а также благосклонное внимание известных поэтов. Она стала переписываться с Вордсвортом. Хотя редко когда покидала пределы даже собственной комнаты. Странная болезнь терзала ее время от времени. Лишь когда Эдвард приезжал, она чувствовала, что боли отступают, что смерть уже не так близка, как до его приезда.

В пятнадцать лет это была хрупкая, болезненная девочка, с трудом находившая силы держать в руках перо. Книги, которые она читала взахлеб, стояли перед ней на специальной подставке, так как казались чересчур тяжелы.

Полная противоположность той Эмили, которая когда-то покинула колонии. Хотя и остававшаяся все еще более смуглой, нежели ее сестры. Но это был землистый, болезненный цвет лица, свидетельство серьезности заболевания.

Она никогда не соответствовала канонам современной красоты. Рот был великоват, тогда как в моде были маленькие губки розовым бутоном. Округлые щеки ее сестер отличались от заострившихся скул Эмили, четко очерченных темной кожей. В отличие от сестер и Эдварда, она была к тому же брюнеткой.

В день рождения Эмили получила множество письменных поздравлений от известных людей, читателей ее книги, которая к тому времени уже несколько раз переиздавалась, цветы из сада от сестер и чудесную шкатулку от отца. Но самого главного, самого желанного подарка Эмили в этот роковой день не получила.

Брат простудился и не мог приехать, как обещал. Благодаря ему команда гребцов колледжа выиграла ежегодные гонки на Темзе. Но Эдвард, несколько раз окунувшийся в прохладную еще воду, подхватил пневмонию. Простуда была не особенно серьезной, однако доктора предписали молодому человеку постельный режим и категорически запретили даже недалекое путешествие к сестре.

Известие, что она не увидит в день своего рождения любимого брата, которого ждала отчаянно, как может ждать известия о помиловании осужденный на смертную казнь, подкосило Эмили. Бодрившаяся в ожидании встречи девочка пережила тяжелейший приступ болезни. Умолив отца вызвать Эдварда, невзирая ни на что, она поклялась, что не умрет до приезда брата, чего бы ей это ни стоило.

Отец отписал Эдварду о состоянии Эмили и приказал немедленно приехать. Больной молодой человек с температурой и страшным кашлем выехал. Путь дался ему крайне тяжело и, остановившись в таверне передохнуть от тряски в карете, он едва был в состоянии забраться в коляску обратно.

Не проехал экипаж и пару миль, как у юноши началось кровохарканье, потом пошла горлом кровь, и он скончался, не дождавшись помощи лекаря, которого вызвал перепуганный трактирщик.

Камердинер мальчика не мог поверить в то, что все случилось так быстро. Ведь Эдвард всегда отличался отменным здоровьем, был активным и спортивным молодым джентльменом. Рок, преследовавший Эмили, отчего-то избрав другую жертву, поразил именно его. На следующий день тело Эдварда привезли домой.

Полгода после этой трагедии Эмили пролежала в беспамятстве и тяжелом бреду. Сначала домочадцы долго не решались сообщить о смерти брата, справедливо опасаясь реакции. Тем не менее, чего и следовало ожидать, проболталась горничная. Таким образом правда открылась той, кто явился причиной смерти горячо любимого брата.

Эмили винила себя, и только себя, в гибели Эдварда. Как ни странно, отец придерживался такого же мнения и, в соответствии со своим строгим характером, не скрывал этого мнения от дочерей. С Ямайки была привезена старая няня, вырастившая всех детей Бартов. Сэр Эбнер выкупил ее у новых хозяев в надежде, что она поднимет Эмили на ноги.

В общем и целом смерть сына он пережил довольно легко, если можно так сказать. Легче, чем болезнь Эмили, во всяком случае. Но здесь его знакомые опять терялись в догадках о причине такого поведения. Случилось ли это от его дурного характера и черствости души? Или от того, что Эмили он любил неизмеримо больше, нежели сына…

Глава 10

— А! Кажется, это и есть часовня! — воскликнул агент, когда они вошли в помещение более обширное, чем все кельи, которые обследовали до сих пор.

— Да? — Кассандра водила фонарем по стенам и потолку.

— Несомненно. Именно сюда Эмили и перебралась, когда несколько оправилась от смерти Эдварда. Хотя до конца она так никогда и не забыла эту тяжелую утрату, продолжая оплакивать Эдварда в стихах в том числе.

— Нет, умоляю, никаких стихов. — Девушка сделала вид, что действительно испугана. — В этой обстановке даже детская считалочка не пройдет.

— Постараюсь воздержаться, — заверил ее агент. — В верхних комнатах оставаться она не могла. Ее беспокоил малейший шум снаружи, слабый сквозняк приводил ее в панику. С трудом она могла переносить звук дыхания своей собаки. Горничная ходила в специальной обуви, совершенно бесшумно. Тут, в подземелье, в гробовой тишине, Эмили молилась о душе своего брата. Думаю, именно тут самое место и кукле, принадлежавшей ей.