Колыбельная виски (ЛП)

Откуда, черт возьми, тебе знать, о чем ты пожалеешь? Если не рискнуть, конечно? Но ведь это сладкая ложь, не так ли? Вы всегда можете сожалеть о том, что не сделали что-то, но это сожаление должно отличаться от того, чтобы действительно пройти через что-то и осознать, что вы были неизбежно неправы, делая это?

Распахиваю дверь туалетной комнаты, возвращаюсь на сестринский пост и заполняю бумаги, которые оставила на мистера Смита.

Рваная рана на левой щеке. Два шва.

На моем телефоне всплывает сообщение.

Мэг: Я убью этого маленького ублюдка! Где он, черт возьми?!!!!

В приложении скриншот селфи со страницы Дейзи Бенсон в Facebook. За ней деревянная дверь с номером 33. Она стоит на крыльце дома Ноя. Подпись гласит: «Впереди моего друга Ноя Грейсона ждут великие дела. Не могу дождаться, чтобы рассказать об этом всему миру, детки». Сглатываю комок в горле, когда смотрю на дату. Вчера, за час до того, как он приехал за мной.

Мэг: Позвони мне!

Друзья…

Я смеюсь, чтобы не заплакать, потом перевожу дыхание. Сожаления?

Господи, я могла бы сожалеть, что спала с ним. Могла бы сожалеть, что осуществила какую-то глупую фантазию. Хорошо. Но то, что я чувствую, зная, что была достаточно глупа, чтобы любить его, это сожаление, которое режет так, что я не думаю, что когда-нибудь переживу это.

Я позволила ему стать для меня всем, когда сама была для него ничем.

На моих часах жужжит будильник, и я выключаю его. Борясь с волной гнева и отвращения, спешу к табельному таймеру. Засовываю бейдж в считыватель, задыхаясь от эмоций.

— Ты закончила? — спрашивает Рейчел.

Я просто киваю, хотя мне хочется закричать на нее, спрашивая, какого черта она сейчас со мной разговаривает. После двенадцати лет учебы и двух месяцев работы. Почему именно сейчас? Потому что она знает, вот почему. Ей жаль меня, потому что я была той самой идиоткой из любовных историй: хорошей девочкой, которая влюбилась в плохого мальчика. Но я не хочу ею быть!

По телевизору закончилась викторина «Риск», и я смотрю на маму, спящую на своей кровати. Даже во сне видно, как ее лицо исказилось от боли. Поцеловав ее в щеку, хватаю пульт, выключаю телевизор и иду в свою комнату.

Лежу на кровати, как всегда, уставившись в потолок. Мой разум не останавливался достаточно долго, чтобы дать мне передохнуть. Мысли кружатся взад и вперед между мамой и Ноем. Наконец, беру свой телефон с тумбочки и открываю Facebook, уставившись на его последнее сообщение.

«Потерял свой телефон, как и все свои контакты. Меня нет в городе, долгая история. Вернусь в четверг и все расскажу. Я не хотел, чтобы ты подумала, что я просто сбежал. Не знаю, как справиться с этим дерьмом, но я скучаю по тебе. Ты много значишь для меня, Ханна».

Смотрю на это сообщение добрых десять минут, прежде чем кликнуть на его фотографию в профиле. Странно, как ты можешь слышать чей-то голос в своей голове, как воспоминания могут наводнить твой разум, как какой-то нежеланный призрак. Прислоняюсь головой к изголовью кровати, прежде чем бросить телефон на кровать.

Я ведь знаю Ноя, не так ли?

Ной, которого я знала, не был тем парнем, о котором предупреждала меня Мэг, о котором сплетничали дамы в маникюрном салоне, который давал пустые обещания Рейчел Томас. Так, может быть, я все-таки не знаю его настоящего?

34 ХАННА

Я отработала три двенадцатичасовые смены. Вчера вечером мама взглянула на мои ногти и велела мне сходить к Джуди и сделать маникюр. Она сказала, что никому не нужна медсестра с неухоженными ногтями. Меньше всего мне хотелось идти к Джуди, но, чтобы сделать маму счастливой, я позвонила Мэг, и вот я стою здесь, снова уставившись на лаки для ногтей.

— «Будь моим Валентином», — говорит Мэг, поднимая флакончик.

Смотрю вниз на сколотый лак цвета «Русалка» на моих ногтях. Все, что я могу видеть, это мои пальцы, растопыренные на голой груди Ноя, пока он погружается в меня. Сглотнув, выхватываю флакончик из рук Мэг и сажусь в зоне ожидания.

— Какие мы вспыльчивые, — говорит она, хватая бутылку фиолетового лака, прежде чем сесть рядом со мной. — Ты уже готова поговорить об этом?

— Не о чем говорить.

— Дейзи Бенсон разместила фотографию возле его дома. Она знала, что он куда-то отправляется, — Мэг обводит рукой комнату, — куда бы он ни отправился. Ты ничего не знаешь. Прошло уже четыре дня, Ханна. И мне все равно, что ты говоришь. Я знаю, что ты спала с ним.

Я просто смотрю на неё.

— Скажи мне, что ты этого не делала.

Выдыхаю и хватаю со стола один из журналов. Мэг, фыркнув, откидывается на спинку сиденья. Прошло несколько минут, прежде чем она вздыхает.

— Как твоя мама?

— Она умирает, Мэг.

Я прямо чувствую, как она ощетинивается рядом со мной.

— Я убью его, — бормочет она. — Дурачиться с тобой, когда у тебя на плечах столько дерьма.