Колыбельная звезд

– Где Форд? – спросила Джиллиан.

Его улыбка померкла.

– В доме наверху. Сын забеспокоился, я его переодел и уложил в кроватку. Он сразу же заснул.

– Форд один?

– Нет. Там твои родители тебя ждут. Они сказали, что присмотрят за ним, пока я свожу Грейси на пляж.

Линк уже опередил ее: он быстро шел к дому.

– Пошли. Мы справимся с этим вместе. – Он схватил ее за руку. Теплое прикосновение успокоило и придало ей силы открыть дверь и войти.

Родители сидели на передней веранде. В гаснущем свете дня они пили мартини, рука ее матери с безукоризненным маникюром обхватила наполовину наполненный бокал. Она допила его и поставила на стол, но не поднялась с места, когда подошла Джиллиан.

Отец встал и неуверенно улыбнулся дочери. Улыбка исчезла, когда Джиллиан ему не ответила. Пожилой мужчина перевел взгляд на Линка, и Джиллиан поняла, что он его узнал.

Стараясь скрыть пятна на блузке, Джиллиан скрестила руки на груди.

– Что вы делаете здесь?

Отец протянул вперед руки ладонями вверх.

– Я понимаю, это неожиданно. Я старался тебе дозвониться целыми днями. Я оставлял сообщения на автоответчике, но ты не перезвонила.

– А тебе не пришло в голову, что я не хотела с тобой говорить? – Джиллиан подумала, что ее реакция больше всех удивила ее саму. Еще месяц назад она бы извинилась. А потом пошла бы на кухню что-нибудь для них приготовить. А сейчас, когда Линк был рядом с ней, она не видела ни в том, ни в другом ни малейшей необходимости.

В глазах ее отца было сожаление. Глядя на него как на постороннего человека, Джиллиан подумала, что он все еще очень красивый мужчина, но она знала, что в его широких плечах не было подлинной силы. Ей стало его почти жалко.

– Извини, Джиллиан. Когда я прочел о… Лорен в газете, я понял, что мне нужно с тобой поговорить. – Он глянул через плечо на Линка. – Наедине. Но когда я не смог тебе дозвониться, твоя мать и я решили приехать, чтобы лично с тобой побеседовать.

Джиллиан обхватила себя руками. Она черпала силу от присутствия Линка у себя за спиной.

– Тебе нечего сказать мне, кроме того, что мне уже известно. Я знаю о тебе и Лорен. Я дала пачку твоих писем к ней констеблю Веберу. Ему нужно будет задать тебе несколько вопросов.

Губы отца побелели.

– Я не имею никакого отношения к ее смерти. – Он указал на Линка.

– Его нужно допрашивать. Он преследовал Лорен, когда она его бросила. – Парриш опустил руку. – Она любила меня. И Линк не мог вынести мысли, что Лорен любит кого-то другого.

Джиллиан почувствовала, как Линк напрягся, и схватила его за руку, не давая ему заговорить.

– Ей было только семнадцать, папа. А ты был женат. Об этом ты подумал? О том, какое страдание ты причиняешь людям?

Отец пожал плечами, не глядя на нее.

– Лорен меня любила.

Джиллиан долго на него смотрела.

– Ты знал, что она беременна?

Он поднял взгляд и медленно кивнул.

– Да, я знал. Но больше никто. Я собирался увезти ее в Чарльстон, в один дом, где бы о ней позаботились до рождения ребенка и потом устроили бы его в приемную семью. Я собирался дать знать ее родителям, что с ней все в порядке, чтобы они подумали, что она просто убежала. – Обернувшись, он взглянул на жену, чьи пальцы, державшие бокал, побелели. – Лорен думала, что мы уедем вместе. Я не сказал ей правду, потому что знал, что она расскажет все родителям, но она не пришла туда, где мы договорились встретиться. – Парриш пристально посмотрел на Линка: – Я всегда знал, что она пришла бы, если бы могла. Была она тогда уже мертва или ты ее пытал сначала?

Линк выступил вперед:

– Ты сволочь. Ты за этим сюда приехал, чтобы все стали показывать пальцем на меня? Ты уже так поступил однажды, помнишь? Но на этот раз так не получится. Слишком многие знают о тебе правду. Тебе нигде не спрятаться.

Джиллиан удержала его за руку, когда он со сжатыми в кулаки руками подступил к ее отцу. Ее мать встала, покачиваясь на высоких каблуках. Она протянула вперед руки, чтобы найти опору, и опрокинула бокал, который упал на пол и разбился вдребезги. Осколки разлетелись во всех направлениях. Последний, заключительный акт. Джиллиан повернулась к ней.

– Ты знала о его связи с Лорен и не помешала. И ничего не сказала, когда она исчезла. Почему? Как ты могла быть настолько слепа, когда речь шла о нем?

Губы матери задрожали.

– Ты никогда не могла понять. Я люблю твоего отца, и он любит меня. Мы научились мириться с недостатками друг друга. Будь у тебя сердце, ты бы это поняла.

Гнев вспыхнул в ней. Джиллиан сделала шаг к матери:

– Будь у меня сердце? Не странно ли это звучит в устах женщины, никогда не проявившей ни капли привязанности к собственной дочери?

Мать побледнела, на щеках у нее выступили красные пятна.

– Ты неблагодарная тварь. Я тебя кормила, одевала, водила к врачам, когда ты болела. Я не слышала от тебя ни слова благодарности.

Голос Джиллиан был не громче шепота:

– Ты моя мать. Считается, что такие вещи делаются из любви, а не из чувства долга.

Глаза Джоан Парриш наполнились слезами. Голос ее был тихий, но внятный, когда она наконец заговорила: