Колыбельные для Волчицы

Я отпускаю их без сожаленья —
Свечей огарки не ношу в карманах.
Я помню, мне сказал седой священник:
«Смиренье в том, чтоб не кричать о ранах»…

Я открывала карты всей колодой —

Они, в глаза не глядя, уходили.
Я провожала взглядом ту колонну:
Раз отвернулись – значит, не любили!

Не в тридцати серебренниках дело,

Не в том, что походя был брошен камень, —
Противно, если мямлит тот, кто сделал
Свой выбор и твердит, что он не Каин

И не Иуда,

И медный крестик теребит на шее…

2014

«Громче пальбы из ружей щелкнул замок и стихло…»

Громче пальбы из ружей щелкнул замок и стихло.
В комнате стало душно. «Щелк» – и нечем дышать.
Если бы фильм – конечно, самое время титрам.
Кончилась «love» и «story» – героям бы не мешать…

Но любопытный зритель зала не покидает,

А я стою, бледнея, реплики исчерпав.
Липкие взгляды. Я же голая и босая,
Прячу лицо в ладонях, волосы растрепав…

Мне и без ваших взглядов выстрелом каждый выдох.

Вы не живые, видно. Каждый – судья и врач!
Где-то в районе сердца, словно ядром навылет…
Мне ведь казалось – спаситель, а оказался – палач.

Главный герой за кадром. Я же – второстепенна…

Руки целует, губы – там другое кино.
Как-то уж слишком внезапно кончилась кинолента.
Кто написал сценарий, в общем-то, все равно…

Может, нужна истерика? Не для него. Для зрителей!

Оскара дайте, что ли. И дорогого вина!
Сколько вас тут – советчиков, чертовых кинолюбителей?
Сколько вас ‒мертвых – рядом? Я живая одна!

2014

«Не вопьюсь в твои губы жадно. Выдержу голод…»

Не вопьюсь в твои губы жадно. Выдержу голод.
Ты не то чтоб картинно красив, но бессовестно молод.

Перепутали роли. Ну откуда в тебе этот морок?

Я уйду. А ты думал, попробую взять измором?

Не смеши – у меня для души есть другие вещи:

У меня есть текила, лайм и слова порезче.

У меня Куатье, Куантро, кольт на всякий случай —

Так что, мальчик, ступай себе с Богом – себя не мучай!

2014

«Мне, безусловно, многое по плечу…»