Колыма

Дойдя до конца аллеи Горького, упиравшейся в городской парк Варошлигет, Малыш и Зоя растерянно остановились, пораженные отсутствием главной местной достопримечательности. Высившаяся в самом центре площади Героев огромная статуя Сталина – бронзовый колосс в четыре человеческих роста высотой и усами длиной в руку – исчезла. Каменный пьедестал остался на месте, а вот статуи не было. Малыш и Зоя неуверенно приблизились к монументу. На нем торчали лишь металлические сапоги: памятник генералиссимусу срезали чуть ниже колен, и из правого голенища торчали изогнутые штыри арматуры. А вот от тела и головы не осталось и следа. Судя по всему, статую похитили. На постаменте возились двое мужчин, пытаясь укрепить на сапоге флаг новой Венгрии.

Зоя вдруг засмеялась и ткнула пальцем в то место, где раньше возвышался Сталин:

– Он мертв! Мертв! Ублюдок сдох!

Малыш скривился и быстро зажал ей рот ладонью. Она ведь кричала на русском. Двое мужчин на постаменте бросили работу и повернулись к ним. Малыш сжал руку в кулак и поднял ее над головой:

– Russkik haza!

Мужчины рассеянно закивали головами и тут же забыли о них: флаг упал на землю.

Воспользовавшись моментом, Малыш потащил Зою прочь, яростно шепча ей на ухо:

– Не забывай о том, кто мы такие.

В ответ Зоя поцеловала его в губы – быстрым, порывистым поцелуем, а потом отпрянула прежде, чем он успел отреагировать, и сделала вид, что ничего особенного не случилось, показывая на глубокие царапины на мостовой.

– Смотри, это следы! Статую тащили волоком, вон туда!

С бешено бьющимся сердцем она устремилась в ту сторону, куда уводили царапины на камнях.

Малыш не ответил, и, будучи не в силах и далее притворяться, Зоя остановилась.

– Ты сердишься?

Он медленно покачал головой, и на щеках его расцвел яркий румянец.

Решив сменить тему, она показала на царапины:

– Кто первый добежит до статуи Сталина? На счет три: раз…

Не дожидаясь, пока прозвучит вторая цифра, оба сорвались с места, одновременно решив перехитрить друг друга.

Малыш вырвался вперед, но вскоре остановился, потеряв следы, и вынужден был вернуться обратно, высматривая их. Подобно гончим, выслеживающим добычу, они закружили на первом же перекрестке, стараясь определить, в каком направлении двигаться дальше. Зоя первой нашла следы и бросилась по ним. Теперь уже Малыш отстал от нее. Они бежали на юг и повернули на площадь Луизы Блаха, окруженную магазинами, на которой перекрещивалось сразу несколько улиц.

Прямо впереди они увидели бронзовую статую, лежавшую на животе, широкую и длинную, как трамвай. Оба прибавили ходу, но Зоя сохранила больше сил, поскольку Малышу пришлось возвращаться. Девочка сейчас бежала первой, правда, опережая его совсем ненамного. Она рванулась вперед и коснулась лодыжки Сталина пальцами вытянутой руки. Задыхаясь, со счастливой улыбкой на губах, она обернулась и увидела, что теперь Малыш разозлился по-настоящему. Он очень не любил проигрывать и сейчас пытался придумать причину, чтобы объявить забег недействительным.

Чтобы закрепить свою победу, Зоя взобралась на статую, скользя по бронзовым бедрам Сталина, пока не встала обеими ногами на складках его пальто, выпрямившись во весь рост. Поднявшись выше, она заметила, что у Сталина нет головы – шея была грубо перерублена. Она прошлась по его спине, осторожно ставя ноги, словно воздушная гимнастка, ступающая по канату. Малыш остался внизу, на мостовой, и засунул руки в карманы. Она улыбнулась ему, ожидая, что он опять покраснеет. Но вместо этого он улыбнулся ей в ответ. В груди у нее разлилась жаркая радость, и она мысленно сделала кульбит на спине Сталина.

Подойдя к бронзовой шее, она провела пальцами по неровной кромке, образовавшейся после того, как голову отделили от тела, прорезав металл паяльной лампой. Выпрямившись во весь рост, она уперлась руками в бока, как победительница гигантов, и с высоты обвела площадь взглядом. На противоположной стороне, у начала бульвара Йожефа, собралась небольшая толпа. Когда она раздалась, Зоя увидела голову Сталина. Опираясь на обрубок массивной шеи, та, казалось, смотрела прямо на нее, не в силах осознать унижение, которому подверглась. Во лбу у нее, под самой линией волос, зияла дыра, и оттуда торчал дорожный знак: «15 км». Тот же самый грузовик, что притащил статую на площадь, отволок голову в сторону. К ней до сих пор были прикреплены цепи. Зоя осторожно слезла на землю и заглянула в живот Сталину – пустой, темный и холодный, как она и подозревала, – после чего поспешила к тому сборищу.

Малыш догнал ее и схватил за руку.

– Пошли домой.

– Подожди.