Колыма

– Почему я должна молчать? Ведь это правда. Не я же написала доклад. Мне лишь прочли его на уроке. И я всего лишь повторяю то, что услышала. И не тебе подвергать цензуре слова Хрущева. Он-то наверняка хотел, чтобы мы говорили об этом, потому что иначе не дал бы нам прочесть свой доклад. Это уже не тайна. Об этом знают все. Всем известно, что сделал Лев.

– Зоя, послушай меня…

Но Зоя разошлась и не желала никого и ничего слушать.

– Ты думаешь, они не должны знать правду о своем замечательном сыночке? Том самом замечательном сыночке, который нашел им эту замечательную квартиру, который помогает им с покупками, – их замечательный сыночек-убийца.

Степан побледнел, и голос его задрожал от сдерживаемого волнения.

– Ты сама не понимаешь, о чем говоришь.

– Вы мне не верите? Спросите Раису: доклад – самый настоящий. Все, что я сказала, – правда. И теперь все будут знать о том, что ваш сын – убийца.

Анна едва слышно пролепетала:

– Что это за доклад?

Раиса покачала головой:

– Не стоит говорить об этом прямо сейчас.

Но Зоя не собиралась сдаваться. Девочка вовсю наслаждалась обретенной властью.

– Его написал Хрущев и прочитал на двадцатом съезде. В нем сказано, что ваш сын, как и все остальные офицеры, похожие на него, – убийцы. Они действовали незаконно. Они – не слуги народа! Они – преступники! Спросите Раису, спросите у нее, правда ли это. Спросите у нее!

Степан и Анна повернулись к Раисе.

– Доклад действительно существует. В нем содержатся некоторые критические высказывания в адрес Сталина, – сказала та.

– Не просто в адрес Сталина. В нем идет речь о людях, которые выполняли его приказы, включая вашего сына, вашего проклятого сына-убийцу.

Степан подошел к Зое.

– Не смей называть его так.

– Называть его как? Убийцей? Лев-убийца? Интересно, в скольких смертях он, по-вашему, повинен, не считая моих родителей?

– Довольно!

– Вы знали обо всем с самого начала! Вы знали, чем он занимается, но вам было все равно, потому что вам очень нравится жить в этой замечательной квартирке. Вы – такие же отвратительные люди, как он! Он, по крайней мере, не побоялся замарать руки кровью!

Анна отвесила Зое звонкую пощечину, и на щеке девочки заалел яркий след ее ладони.

– Негодная девчонка, ты сама не понимаешь, что говоришь! Ты позволяешь себе такие оскорбительные высказывания, потому что ты – избалованная дрянь. Три года тебе сходит с рук все, что ты вытворяешь. Ты делаешь все, что тебе заблагорассудится, и получаешь все, что тебе захочется. Тебе никто ни разу не отказал ни в чем и не отругал тебя. А мы молча наблюдали за этим и не вмешивались. Лев с Раисой стараются дать тебе все. Ты только посмотри на себя, посмотри хорошенько, кем ты стала – неблагодарной и злобной дрянью, когда все вокруг только и хотят, что любить тебя.

После того как ее ударили, Зоя почувствовала, как у нее запылала щека, и это ощущение растеклось по всему ее телу, так что каждая ее клеточка, от кончиков волос до ногтей на ногах, заныла от боли. Она прыгнула вперед и вцепилась ногтями Анне в лицо, пытаясь сделать ей как можно больнее.

– Подавись ты своей любовью!

Анна отшатнулась, из глаз ее брызнули слезы. Но Зоя вошла в раж и снова бросилась на нее, выставив перед собой скрюченные пальцы, словно когти. Раиса схватила ее за талию и потянула на себя. Зоя, уже не владея собой, нашла новый объект для своей ненависти. Ее гнев обратился на Раису. Она укусила ее за руку, глубоко запустив зубы ей под кожу.

Боль была настолько сильной, что у Раисы закружилась голова, а перед глазами все поплыло. Ноги у нее подогнулись, и она едва не упала. Степан же схватил Зою за нижнюю челюсть, словно бешеную собаку, и заставил разжать зубы. Из глубоких красных отметин на руке Раисы сочилась кровь. Зоя брыкалась и вырывалась, как сумасшедшая. Степан швырнул ее на пол, где она и затихла, оскалив окровавленные зубы.

В дверь постучали: охранники услышали шум и захотели войти. Раиса осмотрела укус – кровотечение усилилось. Зоя по-прежнему лежала на полу, глаза у нее были совершенно дикие, но девочка хотя бы больше не кидалась в драку. Степан поспешил в ванную и принес полотенце, которое Раиса прижала к ране. Стук в дверь повторился. Раиса повернулась к Анне, которая застыла на месте, не в силах пошевелиться после того, как на нее напали. На лице у нее отражалось недоумение, а на щеках алели четыре длинные царапины.

– Анна, избавьтесь от офицеров. Скажите им, что мы сами во всем разберемся.

Анна не сдвинулась с места. Раиса повысила голос:

– Анна!

Пожилая женщина открыла дверь, старательно пряча лицо и готовясь уверить охранников, что у них все в порядке. Ожидая увидеть двух офицеров, она вдруг поняла, что перед дверью стоят четверо, словно они размножались и делились, как болезнетворные бактерии. Два новых офицера были в другой форме – оперативников КГБ.

Агенты госбезопасности вошли в квартиру и оглядели представшую их взорам сцену: девочку на полу с окровавленными зубами, женщину с кровоточащей рукой и старушку с расцарапанным лицом.

– Раиса Демидова?