Колымская Сага

Впоследствии мощную электростанцию построили рядом, на Мяундже. Тогда это место называлось Д-2. А первый посёлочек с громким названием АРЭК, стали называть «Кедровый». Перед этим семья несколько месяцев проживала в посёлке, где построили первую электростанцию. Его называли АРЭС (Аркагалинская электростанция). В длинном деревянном бараке жило несколько детных семей. Жили дружно. Мужчины пропадали на работе, ездили по открывающимся угольным шахтам. Женщины ухаживали за детьми, шили и перешивали себе платья, вязали, встречали и любили своих мужей. Все были патриотами Севера, патриотами строек.

В этот период семье была предоставлена двухкомнатная квартира, общий общежитский коридор и общая для всех кухня. Неказистый этот домишко, с длинным коридором и большой светлой кухней, был ими покинут из-за неожиданной беды, свалившейся на дочь Ивана Ивановича.

Вот как об этом рассказывает она сама:

«В соседнем доме жила большая собака, немецкая овчарка. Я её очень боялась. Старалась не выходить на улицу, когда её выводили на прогулку. Но однажды вышла не во время. Собака с громким лаем бросилась ко мне. Ужас, охвативший моё детское маленькое сердечко, невозможно передать словами. Я завизжала. Собака сбила меня с ног и встала надо мной. Она не кусалась. Она была приучена ловить преступников. Она была из лагерной охраны. Хозяйка собаки и мама бросились ко мне одновременно. Собаку срочно отвели домой. А меня мама тоже срочно унесла домой. И хотя впоследствии мне объяснили, что собаку не надо было бояться, что она не кусачая, я не могла говорить. А через неделю со мной опять случилась беда. Я бежала по длинному коридору на кухню. А из двери соседней квартиры вышел дневальный. В руках у него был паровой утюг, им гладили бельё. Это такой чугунный утюг, внутри которого накладывали горящие угли из печки. Чтобы утюг быстрее накалился, дядя Павел размахивал им. Утюг продувался, угли разгорались. Он не заметил меня. И горячий утюг припечатался к моей щеке. Боль была аховая. И это добавилось к испугу от собаки. Я вообще перестала говорить, онемела. Ожог на щеке мама быстро вылечила: наложили старую чайную заварку. А потом заваривали коричневый чай, охлаждали и снова и снова делали компресс. Вот щека и зажила, даже шрама не осталось. Надо было менять обстановку. Я боялась выйти из своей комнаты. Мы переселились на маленькую угольную шахту. Ежедневно мать делала мне холодные обтирания жёстким мокрым полотенцем. Я начинала говорить. Сначала заикалась. Но потом это прошло. Холодное обтирание закаляло нервы.