Колымский призрак

«Мне надоело болеть и стареть. И это в то время, когда у меня все есть. Подари мне, небо, молодость. Уж я сумею ею распорядиться разумно. Я так хочу жить и боюсь смерти. Услышь, небо!» — просила она.

И когда через неделю, старуха почувствовала, как наливается ее дряблое тело молодой силой, обрадовалась бесконечно и отдала служанке все богатства свои.

Через месяц девушка почти в старуху превратилась. И ее отец, не зная в чем дело, уже перестал радоваться богатствам дочери. А та не замечала в себе перемен. Внезапное богатство ослепило. И девушка считала, что наконец-то счастье и ее нашло.

А богачка, став молодой, забыла о горестях старости, о болезнях и немощи, о морщинах и уродстве. Она преобразилась. И стала даже красивее той, с кем поменялась своею судьбою. Ее полюбили, она любила. Жизнь стала такой яркой и беззаботной, что она никогда не жалела об отданном богатстве. Она вернулась в самую голубую пору жизни — в свои семнадцать лет.

А девушка, ставшая богачкой, стала дряхлой старухой — болезненной, морщинистой, но знатной.

И теперь она поняла, почему ее госпожа, не задумываясь, променяла свое богатство на молодость.

Ведь имея все — не имеешь главного. Имея главное, остального лишен.

Старясь с каждым годом, внезапная богачка однажды не выдержала и обратилась к небу. «Прости, что в молодости была я так глупа и променяла свою молодость на старость. Верни мне мое. Я не хочу чужой судьбы. Я так мало видела в своей жизни. Я тоже хочу любить и быть любимой, хочу с радостью, а не со страхом ждать утра нового дня. Прости мою наивность, верни мою молодость, мою жизнь».

Но бывшая старуха не захотела вспомнить уговор, что меняется с девушкой лишь на время. Она не хотела расставаться с молодостью. Тогда небо решило наказать каждую по-своему.

И однажды, когда весна пришла на землю в буйной зелени и бывшей богачке в цветущем саду сделал предложение молодой парень, она услышала голос неба:

«Твоя служанка умирает».

«Ну и что? Она сама продала мне свою молодость. Хотела жить богато, А в жизни нельзя иметь все сразу. Она купила мою судьбу. Пусть не жалуется теперь».

«Она так мало жила на свете», — вздохнуло небо.

«Тем более. Легче умирать, когда мало видела. Жалеть о неузнанном будет меньше».

«Она щедро одарила тебя».

«Мои богатства стоили ее дара».

И осерчало небо, услышав дерзкий ответ. И в день свадьбы бывшей богачки вдруг пошел с голубого неба снег. Едва он касался лица, волос невесты, как она стала тускнеть и стариться у всех на глазах.

«Небо! Не отнимай радость! Я так хочу жить! Верни молодость! — плакала она, понимая, что происходит.

В ужасе смотрел парень на свою невесту. Не девушка, замшелая старуха сидела перед ним в подвенечном платье.

И люди услышали голос свыше:

«У каждой жизни есть свой предел. От него не откупишься ни обманом, ни деньгами. В могилу никто не уходит с чужой личиной. Смерть обнажает всех…»

Умолк Костя. А мужики, все еще с раскрытыми ртами, ждали продолжения сказки.

— Ну а дальше-то что? Чего с той девахой сделалось? Жива иль тоже околела? — пристали к Косте мужики.

— Дальше бабка не рассказывала. Всяк сам по-своему эту сказку закончит. По мере тепла в душе. Я лишь о том, что помнил, рассказал вам, — сконфузился мужик.

— Тьфу ты, черт! Нескладуха, да и только, — ругнулся Полушпалок.

— И к чему ты это насвистел? — не понял Аслан.

— А жаль, что не поняли. В этой байке и для нас имеется свой смысл. Почаще о ней вспоминать надо, — сказал Илья Иванович и поблагодарил Костю за рассказанное.

Взявшись за работу, зэки забыли о сказке. Да и до нее ли, когда запаздывают машины с гравием и щебенкой, когда бригаду идейных, всех наповал, скосил вирусный грипп и теперь бригада Федора упиралась за себя и за них. Ведь начальству плевать на болезнь, план дороже всего.

Какой там перекур? Отойти по нужде некогда. А тут еще бригадир шуточки отпускает:

— Запарились, мужики? Ну да ништяк, будете знать изнанку Колымы не по сказкам. У нее богатств хоть задницей ешь, а молодой — никогда не была. Все потому, что первой постройкой здесь стала зона. Значит, горе людское.

— А правду говорят, что тут золото есть? — спросил Полушпалок.

— Ты что, в сказку захотел? — рассмеялся Кила.

— За мое отбытое, не мешало бы немного получить.

— Кому мало — добавят. Иль не надоело тут чертоломить? — оборвал Илья Иванович Петра, помогая ему вытащить из-под сугроба каменную березку.

— Она, стерва, наверно, насквозь землю проросла. И корни ее где-нибудь в Африке искать надо. Вон какую ямищу выдолбали, а вырвать или отломать — никак не удается.

— А ты ее к языку, — съязвил один из стукачей.

— К твоему! — враз побелел Петр.

— Ну, ну, полегше, бесы! — охладил обоих Илья Иванович и позвал фискала помочь. Тот зашел сбоку, и вдруг его нога провалилась. Мужик не удержался и ухнулся следом в провальную черную дыру.

— Батюшки, никак на берлогу напоролись, — ахнул Кила и окликнул исчезнувшего мужика. Из дыры послышался рык.

— Ты глянь, еще пугает, гад. А ну вылезай, сволочь! Чего сачкуешь, да людей пугаешь? — возмутился Аслан.

И вдруг шапка на его голове поднялась, волосы встали дыбом.