КОМ-3 (Казачий Особый Механизированный, часть 3)

— Гениально! — нервно засмеялся я. — Там бы нас точно поджарили.

— Не говори… — просипел Великий князь. — Там такая защита… Это тебе не дамочек в домике охранять!

— Скажите спасибо, что у вас есть умный я, — не преминул похвалить себя Витгенштейн. — Братцы, а это, вообще, что было?

Иван сел прямее, с удивлением посмотрел на мято-жёваный букет в своей руке и бережно отложил его в сторону:

— Я так подозреваю, что охрана наш парашютный сюрприз восприняла предельно серьёзно. Как угрозу. Ну и… невесты наши и гости к стрельбе подключились.

— Кстати, господа, — Витгенштейн хохотнул, — такой пикантный момент! Вы оценили купальные костюмы?

— Петя, тьфу на тебя! — отмахнулся Иван. — Чуть жопы не поджарили, а ты про купальники… Реально, не до этого было! Знаешь, когда ты болтаешься на верёвке, как эта мексиканская пиньята, а по тебе лупят все кому не лень… Кстати, — он приосанился и протянул мне руку, которую я автоматически пожал, — спасибо, Коршун, опять ты мне жизнь спас. Если б не щит, та сосулина меня бы проткнула. Чёт затупил я.

Я свой поступок с этой точки зрения не рассматривал, поэтому не нашёлся, что ответить, кроме как:

— Да не за что. Будь здоров, не кашляй.

И тут Петро вдруг разразился залпом романтического настроения:

— Знаете, братцы! Я когда на вас сверху смотрел, когда сквозь сполохи и дым этот…

— Пар, Петя, пар это был, — просипел Иван. — Там кто-то… и я, кажись, знаю, кто!.. в нас гигантским снежком запулил, а его огнём сбили.

— Не перебивай! — строго поднял палец Витгенштейн. — Так вот, пар этот как два крыла за вами струился! — лицо у Петра сделалось максимально одухотворённое. — Я ещё подумал: летит амур наш, на крыльях любви! — тут он не выдержал и захихикал.

— Э! Купидон горэлый! — внёс свою лепту Серго.

Я смотрел в вытянувшееся лицо Великого князя и давил в себе гогот. Не додавил.

— Амур, ядрёна колупайка!

Как мы ржали, четыре дурня! Я себе руку отбил, стуча по дну гондолы.

Протерев слёзы хохота Сокол поинтересовался-таки:

— А мы куда, собственно, направляемся?

22. НА ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ

ОТЕЧЕСКИЙ РАЗНОС

— Петро говорит, в гараж надо лететь, — немного обиженно пояснил Серго. — Сдавать дирижабль, и уже потом в универ.

— Я так думаю, приключений нам на сегодня хватило, — выдал первую разумную фразу за эту ночь Петя.

— По-за глаза! — сразу согласился Иван.

Я хлопнул Серго по плечу:

— Давай! Веселей, залётные! Гони, братишка!

— Так гоню!

— Вот, берите пример с Багратиона, — похвалил я его. — Он сегодня самый молодец!

— Это почему это? — ревниво спросил Витгенштейн. — Я значит им…

— Именно! — не дал я Петру договорить, бодро скидывая десантные ремни. — Вы вона что! А Серго, кроме как стриптизёршу зарезал, вообще ничего не сотворил и не придумал! Молодец!

Дирижабль качнуло. Я обернулся — и уткнулся в бешеные глаза Серго:

— Нэ было стриптизёрши! Нэ было!

— Если не было, то ты вдвойне молодец! Вообще никаких стриптизёрш не зарезал, тем более, их и не было!

— Шуточки у тебя Илья! — Иван наконец распутал сбрую и снял с себя систему спуска.

— С кем поведешься, Ваня!

— Э-э, Петро, командуй давай, куда рулить?

— Пока правильно. А пока наш извозчик рулит, предлагаю… — Пётр хлопнул бутылкой шампанского.

— Гос-споди, откуда она у тебя? — Сокол схватился за голову. — Только прояснять начало!

— Не поверишь, она здесь была, под креслом пилота. Смотри: старая такая, в пыли вся… Наверное, с прошлого полёта осталась.

— Пей первый. Я подожду минут десять, если не окочуришься, присоединюсь.

— Скуш-шный ты Ваня!

И вновь ржали так, что по итогу Пётр подавился шампанским, пришлось по спине ему стучать. Ничё так, кстати, шампань оказалась, вкусная.

Как мы садились посреди гаража спецтехники — это особое приключение. Когда ты на своих двоих идёшь — кажется огромное поле, всякими машинками заставленное. А вот с неба это поле вообще маленькое, как платочек! Но… то ли Серго брал уроки управления дирижаблем, то ли он такой уникум от природы, Багратион мягко вывел нас прямо на центр гаража. Опустились. Привязали сигару дирижабля к каким-то монструозным броневикам и пошли на выход.

А там шкандаль!

Какой-то большой чин трясёт нашего Кузьмича, как тузик фуфайку. Витгенштейн сначала бросился вроде как на защиту, а потом, смотрю, увял. Чего это он?

— Где князья, сучья ты морда? — орал офицер в дорогой шинели.

— Так ить не имею… знать…

— Папа! — папа⁈ — Отпусти его. Тут мы.

Пётр вышел вперёд, словно прикрывая нас.

Старший Витгеншнейн, а это, я так понял, был именно он, рывком развернулся, глазами сосчитал нас и словно выдохнул.

— Живы! Гос-споди, живы все!

— А чего нам не живыми-то быть? — удивился Петя.

— А то что на ваших невест было совершено нападение!

— Чего это — нападение? Когда⁈ Полчаса назад еще всё нормально было! — высунулся вперёд Иван.

— Диверсанты на дирижабле!

— Цветами забросали?

— Цветами… так, а вы откуда знаете?

— Так это мы и были, — как-то неловко сказал Пётр.

— На дирижабле? — старший Витгенштейн наконец выпустил Кузьмича, и тот осел наземь.

— Ну да! Тут, в твоём гараже взяли. Мы его вернули, пап! Вот там стоит, привязанный!