КОМ: Казачий Особый Механизированный (СИ)

Сабли-винтовки все выгребли. Батя сказал, потихоньку разберётся: что приличное, что в скупку сдать, а что можно подарить кому при случае. Монеты сложил в шкатулку от медалей — с мыслью когда-нибудь монисто Серафиме заказать, у нас бабы на некоторые праздники носят. В серебряных украшениях с нефритовыми камушками батя распознал скотоводческие амулеты — от болезней и сигналка на случай, если скотина куда в сторону побрела. И только с резным шариком было непонятно. Сложил его в карман в платочке — глядишь, завтра на празднике кто посмотрит, назначение определит.

Ещё посидели. Накормила мать, как обычно, от пуза, да с собой котомку насобирала…

Вернулся домой затемно и сразу спать — без задних ног прям. Какой же сегодня день длинный получился, ужас.

С утра перекусил маманиным пирогом и помчал в обход города, на Трофимовский складской двор. Оставил «Саранчу» при входе, сам выскочил. Старший Трофимов стоял посреди двора, обсуждая с каким-то мастеровым вопросы ремонта и тыча в бумаги, увидел меня, рукой махнул:

— Илья! Подь сюда!

— Утро доброе!

— И тебе поздорову, — ответил мастеровой и спросил Трофимова: — Этот, что ли? Ненашенский какой-то.

— Аглицкий! — важно ответил Трофим Тимофеич. — Новейшей системы. Справитесь?

— Совместим, и не такое меж собой женили. Ты, братишка, — это уже мне, — манатки оттель все забрал?

— Все, — приободрился я.

Похоже, морока с поиском мастера на переустановку двигателя отменяется, Трофимов меня прицепом к своему заказу отправил.

— Запирается? — дёрнул бородой мастер.

— Конечно! Держи, — я передал ключи, и пошёл он осматривать фронт работ.

— Трофим Тимофеич, сколько с меня? — негромко уточнил я.

— Да перестань! У нас с депо годовой неограниченный контракт, сделают. Хочешь — премию от себя предложи, чтоб лучше старались.

А что, дело! Я подошёл и обещал мастеру за работу с особым тщанием от себя четвертной* накинуть.

*25 рублей.

Предложение было встречено с энтузиазмом, и, подбодренный обещанием, что «Саранчой» будут заниматься самые лучшие техники, я пошёл за Трофимовым в здание конторы, договор продажи подписывать.

А дальше день завертелся, и всё мне казалось, что мир вокруг скачет, хотя, вроде, и делалось всё с расстановкой.

Недалеко от складов удачно пролётку поймал, доехал до Шальновых — там страшная суета и толкотня, какие-то тёткины подружки, приглашённые швеи и дополнительные горничные. Подозреваю, при таком подходе господин Шальнов и повара из какого-нибудь ресторана для такого случая нанял. Серафима выскочила, совершенно запурхавшись. Увидела меня — снова давай краснеть, но тут из верхнего окна ей закричали что-то про швейные подробности (вроде, и по-русски говорят, а ничего не понятно), она забыла краснеть, замахала руками и поскорее забралась в пролётку.

На все мои вопросы отвечала то «вечером увидишь», то «ты что, это нельзя говорить!» — и всё в таком духе. Плюнул на это дело, стал выяснять, какое колечко она хочет.

— А разве не гладкое положено?

— Вроде бы, с большим камнем нельзя, а узорчатое-то можно?

Но поскольку оба мы не имели чёткого понятия об обручальных кольцах (я, по чести, и не приглядывался к ним никогда), то беседа наша имела весьма расплывчатые формы. Хорошо, приехали быстро.

В ювелирном магазине обручальных колец была выставлена целая витрина. Нижняя треть — серебряных, средняя — просто золотых, а верхняя — со всякого вида мелкими камешками.

— Обручальное кольцо не снимается, — рассудительно подошла к вопросу моя пассия, — надо, чтобы оно подходило ко всему и со всеми украшениями сочеталось. Поэтому без камней.

Продавец, выслушавший эту тираду, радостно предложил модели гранёные, с какими-то веточками и Бог знает с чем ещё — я вообще не слушал. Пусть сама выберет, что хочет…

— Илья, — словно прочитав мои мысли, с укоризной посмотрела на меня Серафима, — тебе, словно, всё равно.

— Если б я хотел выбрать сам, я бы наугад и купил. А я тебя специально пригласил.

Серафима посопела, но, видать, такое объяснение ей понравилось.

— Тогда давай вот такие? По краям как будто бисеринки в рядок, а середина гладкая, как раз для имён.

— А там ещё имена нужны?

— Обязательно!

— Гравировщик выполнит работу в течение часа, — любезно вклинился продавец.

— Ну, тогда давайте эти.

Померили, имена записали — пошли. Обошлись мне колечки в восемьдесят андреек. Экономная у меня Серафима! Нет, не то что бы совсем, конечно — простые гладенькие колечки чуть не вдвое бы дешевле встали. Но были там кольца и за пять, и за восемь сотен! С мелкими рубинами да с брульянтами. Но не стала в них пальчиком тыкать.

А мне выбор понравился. Спокойный, без выпендрёжа. А то как бы оно с формой-то выглядело? То-то и оно.

Вышли из магазинчика, я говорю:

— А пойдём-ка, тут недалеко место одно. Хотел я с тобой кое о чём посоветоваться.

И завёл её к Второву на машинный двор. Показал пятиместную закрытую машинку:

— Нравится?

— Ух ты!

— Я бы хотел, чтобы ты выбрала цвет.

— Илюша! Они, говорят, опасные! До сорока километров разгоняются.